Чехов книга 3
Шрифт:
— Итак, мастер Чехов, вы думаете, что бомбист владеет школой иллюзий?
Я кивнул:
— Скорее всего. Полагаю, будь это настоящий монах, он стал бы сбегать с места взрыва. Даже если бы оказался тут по какой-то неведомой причине.
— Весьма редкий дар, — протянул Вальдоров и обернулся к Зимину. — Знаешь хоть одного мастера иллюзий?
Стас покачал головой.
— Не самая популярная сила. Мало кто стал бы гордиться такими талантами, учитывая, как к ним относится общество.
Мастеров иллюзии считали мошенниками и довольно часто обвиняли во всяческих подставах. Владеющие белой силой почти всегда выступали на подмостках театров или в цирках. Многие из них были великолепны в своей профессии, что не мешало окружающим сторониться иллюзионистов в обычной жизни.
— Нужно поднять все списки выпускников приютов, — ответил я за кустодия.
— Еще одно обращение в Синод, — закатил глаза Зимин. — К слову о Синоде.
Он небрежно кивнул в сторону входа в павильон. Иванов стоял у стойки администрации и вертел головой в поисках сегодняшнего его начальства. А затем заметил наш стол и направился в нужную сторону пружинистой походкой. Едва не сбив вышедшего с кухни работника, державшего в руках поднос, на котором стоял чайник и три чашки, он сухо выругался.
— Смотри, куда прешь, — выплюнул он с презрением, но, подойдя к нам, принял независимый и довольный вид. — Вот список.
Жандарм, который был явно горд скоростью проделанной работой, положил перед Вальдоровым белый лист, на котором был распечатан перечень имён.
— Ваш чай, — администратор поставил на стол чайник. Разлил по чашкам настоявшийся до черноты отвар.
— Благодарю.
Константин сделал глоток. Довольно кивнул:
— Прекрасный напиток. Не зря его хвалил Александр Васильевич. Он как-то упомянул, что секретом подобного сбора владела его семья.
Зимин тем временем взял со стола лист с именами участников священного хода и задумчиво принялся читать:
— У нас есть ещё одна просьба, Дмитрий, — не отрываясь от чтения, произнес он. — Нам нужны списки всех выпускников приютов Петрограда с белым цветом силы.
Жандарм с удивлением уставился на сидевшего перед ним Стаса, и тот с раздражением в голосе пояснил:
— Эти списки тоже надобно взять в приюте. И нужны они нам как можно быстрее.
Иванов нервно кивнул и поспешно направился к выходу. А Зимин только довольно покачал головой, глядя вслед удаляющемуся жандарму:
— Редкое зрелище, Павел Филиппович. Сын великого князя, Дмитрий Васильевич Шуйский, бегает как савраска по чужим поручениям. Исполняет волю простолюдина вроде меня. Не каждый день такое увидишь.
— Дмитрий войдёт в семью? — уточнил я.
— Уже вошёл, — спокойно ответил Стас. — Просто пока об этом не знает. И мне хотелось бы, чтобы он не был в уверен в своем наследии до последнего.
— Завещание вскроют через два дня, на похоронах великого князя, — произнес Константин и вновь слегка скривился. Видимо, это выражение было ему свойственно.
Я замолчал. И кустодий оценил это по-своему.
— Его не допустят к должности генерал-губернатора, — успокоил он меня. — Как и его сына. А вот внук уже может иметь все шансы.
— Кровь не водица, — подтвердил Стас и закинул ногу на ногу. — Каким бы ловким ни был этот хлыщ, но он не станет достаточно породистым, чтобы быть ровней, скажем, вам, Павел Филиппович.
Я замялся, вспомнив о мимике, который убил Гордееву. Говорить об этом не очень хотелось. Потому, что жандармы были уверены в том, что Оксана умерла от несчастного случая.
— Что-то не так, мастер Чехов? — уточнил Зимин.
— Что?
— Вы о чем-то задумались, Павел Филиппович, — произнес Стас. — Не поделитесь?
Я вздохнул и с неохотой произнес:
— О светлых, владеющих мимикрией и отводом глаз
Кустодии с интересом посмотрели на меня.
— Не так давно в Петрограде была убита уличная девочка.
— Кажется ее звали Оксана? — уточнил Константин, — Я бы не запомнил ее имя, но вы приводили ее на допрос как живую, и эта история стала одной из любимых для многих бесед в нашем обществе.
Я кивнул.
— Не хотел об этом говорить…
— Потому что были на месте убийства? — спросил Зимин и отмахнулся. — Не волнуйтесь. До мертвой девочки нет дела даже жандармам. А уж нам и подавно. Ну, убили и убили. Таких случаев в городе по десятку в день происходит. Наша забота — защита монарха и строя. А не вот это вот все.
— Так вот, — продолжил я. — Убийство было подстроено под несчастный случай. Передозировка снотворным. И сделал это человек, который умеет отводить глаза. Мертвая не смогла его опознать. Возможно, в городе есть два мимика с отводом глаз достаточно хорошего уровня. Но я не особенно верю в такие совпадения.
— И правильно. Чаще всего ничего не происходит просто так, — насторожился Константин.
— Так вот. Парень смог купить таблетки, которыми отравил Оксану, по рецепту. Либо взял их в аптеке, где назначение не требуется. Или…
Я внезапно замолчал, обдумывая новую догадку. А затем выдал:
— Или он числится в лекарском корпусе. На практике или работе. Тогда он мог сам взять препарат, не прибегая к рецептам и посторонним людям!
Кустодии переглянулись:
— Очень интересная версия, — довольно протянул Константин.
— И вполне себе рабочая, — подтвердил Зимин. — Все-таки хорошо, Павел Филиппович, что мы попросили вас о помощи. Помните, что за таблетки?
Я нахмурился, вспоминая пузырек. И название препарат.
Константин задумчиво забарабанил пальцами по столу:
— Сильный антидепрессант. Распространенный препарат. И есть в каждом доме скудоумия. И у душевных лекарей. Которых в городе полно.
— Но там почти не требуются специалисты со светлой силой, — произнес я. — Эти болезни практически неизлечимы. Их можно только погасить на время. И светлая сила там не нужна.