Чехов. Книга 3
Шрифт:
— У меня больше никого нет, — глухо продолжил Афанасий. — Юра мой единственный сын. Как и у вашего батюшки, у меня нет бастардов. У нашей семьи сейчас нелегкие времена, но вскоре все должно измениться. Возможно, я всего лишь старый параноик, но есть вероятность, что все это затеяно с целью помешать мне заключить успешную сделку.
— О чем речь? — насторожился я.
— Я смог договориться с судоверфью о вложении средств в постройку нескольких судов. И если моего сына официально признают виновным, то соглашение заключить не получится. И семья будет разорена.
— Сделаю все, что от меня зависит, чтобы Юрия не осудили.
— Благодарю, Павел Филиппович. Признаюсь, что не ожидал от вас такого профессионализма.
— Почему же?
— Вы молоды. И в вашем возрасте я был вспыльчив…- князь потер переносицу и сам себя поправил, — справедливости ради, я и сейчас не особо сдержан. И потому посчитал, что вы можете исполнить свои обязанности спустя рукава. Самое неприятное для меня, что никто бы вас не упрекнул в этом.
Пожарский взял чашку и сделал глоток. А в приемной тем временем послышался голос секретаря, которая дозвонилась до острога и теперь пыталась договориться о встрече. В очередной раз я удивился, что ей это удалось.
* * *
Пожарский покинул меня через несколько минут. Сразу после того, как в кабинет вошла Арина Родионовна, которая сообщила, что меня уже ожидают в остроге.
— Не смею вас задерживать, — произнес Афанасий Петрович и поднялся с кресла. — Ещё раз спасибо, что взялись защищать моего сына.
— Не за что, — ответил я. — Простите, но мне пора ехать.
— Да, конечно, — спохватился Пожарский. — Извините за беспокойство. До встречи, Павел Филиппович.
— До встречи, — ответил я и вынул телефон. Нашел контакт Фомы и набрал номер:
— Слушаю вас очень внимательно, вашество, — послышался в динамике голос слуги.
— Запрягай «Империал», — распорядился я. — Нам нужно в путь.
— Зачем «Империал»? — не понял Фома. — Вы же по вечерам на окраины обычно катаетесь. А там его ограбят. И хорошо, если не сожгут.
— Увы, сегодня нам нужно ехать в острог, — ответил я. — Опять.
— На ночь глядя? Зачем? Решили устроить призрачный бунт и побег?
— Нет, просто поговорить с подзащитным.
— Хорошо, вашество, — согласился слуга.
Я сбросил вызов, открыл ящик стола и вытащил дело Пожарского. Почитаю его в машине. В первый раз я не вник в особенности из-за шока, который у меня вызвала фамилия.
Вышел из кабинета и заметил, что секретарь уже взяла с подоконника сумку и тоже собирается выходить.
— Если вы согласитесь прокатиться со мной в острог, то мы с радостью отвезем вас домой и доставим до парадной, — произнес я.
Девушка замялась:
— Я живу в «Солнечном Городе», — неуверенно ответила она. — Это на другом конце Петрограда.
— Ничего страшного, — успокоил ее я. — Раз уж вы задержались по моей вине — я готов доставить вас домой.
Арина Родионовна улыбнулась:
— Спасибо, Павел Филиппович.
Я открыл дверь, пропуская ее вперёд, выскочил на крыльцо и взял девушку под локоть.
Фома уже стоял у машины. Заметив нас, он улыбнулся и открыл заднюю дверь авто, приглашая нас сесть. И мы заняли места на удобном диванчике. Фома же сел за руль, завел двигатель, и машина выехала со двора.
— Как вам практика, Арина Родионовна? — обратился я к девушке.
— Очень интересно, — ответила секретарь. — Признаться, не думала, что вам достанется столько уголовных дел.
— Я тоже не думал, — честно признался я и девушка улыбнулась:
— Вы замечательный человек, Павел Филиппович. Никогда бы не предположила, что аристократ может помогать обычным людям. А не только создавать видимость работы в дни дежурств.
— Кто-то должен это делать, — просто ответил я. — Таков путь.
— Это… необычно, — вдруг произнесла девушка и я заметил на ее щеках лёгкий румянец.
— К тому же не всегда я помогаю простолюдином, — сменил я тему разговора. — Гордей был бастардом. Как и Галицкий…
Секретарь улыбнулась:
— Представляю, какое негодование у Елены Анатольевны вызвало ваше вмешательство в оба процесса.
— Процессы не состоялись, — поправил ее я. — Все было решено до разбирательств.
— И это ещё более унизительно для адвокатессы, у которой не было ни одного проигранного дела.
Я удивлённо посмотрел на секретаря, и она пояснила:
— Мне стало интересно. И я немного узнала про мастера Свиридову. Она опытный юрист. Несмотря на ее молодость. И в чем-то похожа на вас, Павел Филиппович.
— Чем же? — удивился я.
— Ее отец — судья и не очень-то любит адвокатов. И поэтому девушка, можно сказать, бросила главе семьи вызов. Поэтому ее отношение с отцом напоминает вооруженное перемирие.
— Странно, что при этом она согласилась на брак с другом семьи Свиридовых, — удивлённо пробормотал я.
— В высшем свете ходят слухи, что брак может и не состояться, — ответила девушка. — Елена Анатольевна — дама с характером. И ее отец почти не имеет рычагов давления на дочь.
— Я слышал, что они давно дружат…
— Приятельствуют, но не более, — возразила Арина. — Хотя на людях хорошо играют роль влюбленных. К тому же, у Юрия Николаевича есть дама сердца, правда из бастардов. Но папенька никогда не даст согласие на подобный брак
— Но зачем это Свиридовой? — поразился я.
— Елена Анатольевна давно и беспросветно замужем за своей работой, — беспечно ответила девушка. — И ей попросту недосуг отшивать кавалеров. Поэтому слухи о помолвке с Юрием Николаевичем отрезают от нее почти всех потенциальных желающих.