Чехов. Книга 3
Шрифт:
На кухне валялся перевернутый стол с отломанной ножкой. Пара тарелок горкой осколков лежали под ним. На плите ютилась кастрюля. Вынув носовой платок из кармана, я обернул им ручку крышки и приподнял ее. Внутри было варево. Ароматным оно не было, но и не воняло прокисшим. Дверца холодильника оказалась открыта. Свет внутри не горел, но мотор гудел, а на линолеуме растеклась теплая лужица воды. На проржавевших полках лежала вспухшая пластиковая бутылка с молоком и блюдце с заветренным кружком колбасы на кривом высохшем ломтике темного хлеба.
На всякий случай я призвал
«Чисто, мастер».
Я кивнул и отпустил миньона на болота.
Активировал «Фонарь Харона». И сразу же увидел в неверном зелёном свете силуэт. А затем к источнику кто-то жадно потянулся. Я подождал несколько секунд, а затем приказал:
«Явись».
Погасил фонарь, и туман в квартире рассеялся. А передо мной стоял призрак женщины. Она была облачена в растянутое платье из трикотажа, которое, скорее всего, служило ей ночной сорочкой. Я так решил, потому что волосы дамы были собраны под сеточку, а на лице виднелись следы жирного крема-маски.
— И чего это ты тут разнюхиваешь? — начала она.
— Ищу Лашина, — ответил я и женщина хитро прищурилась:
— Из легавых чоли?
Я покачал головой:
— Нет.
— На кой тебе тогда Лашин? — удивилась призрак и подперла бока кулаками.
— Поговорить хочу. Он же попал в неприятности.
Призрак поджала губы, словно бы раздумывая, говорить или нет:
— Не спасёшь ты его уже, малец, — наконец ответила она с неохотой. — Всю жизнь непутевым жил и помер непутевым. А ведь когда-то мог лабать на гитаре и голос был знатный. Да только все пропил, придурок.
— Он мертв?
— Точно так.
— Вы откуда знаете? — удивился я.
— Потому что вижу его среди призраков, — просто ответила женщина.
— Его убили?
Женщина снова кивнула:
— Недавно сюда пришел один из его друзей. Здоровый, наглый, разуваться не стал и по ковру в обуви ходил. И то, что тут песку много и грязи хватает, не значит, что надо топтать!
— Понятно, — я решил не акцентировать внимание на том, что и сам я не разулся.
— Крышку на унитазе не поднимал. В занавеску высморкался, — продолжила женщина, загибая пальцы. — И окурок в ковре затушил.
— Ясно, Тот, что убил. Они вместе сберкассу ограбили. Он ценное искал. Бардак устроил. Мебель поломал, — женщина махнула рукой в сторону развороченного шкафа. — Но ничего не нашел. Ушел злым.
— А искал-то чего?
— Знамо дело, — хмыкнула призрак. — Тайник Семеновский.
— А где он?
Женщина прищурилась, словно раздумывая, говорить мне правду или нет. Но все же решилась.
— Вон там, под половицей у самого плинтуса, — она указала мне в нужное место.
Я подошел к окну и присел на пятки. Заметил щель между досками и просунул туда пальцы, чтобы подцепить ее. Та поддалась и со скрипом поднялась. Внутри была небольшая ниша, выбитая в бетонном перекрытии. Вынул наружу сверток, размотал тряпку. Под слоями ткани оказалась пачка мелких купюр, часть их который подозрительно напоминали фальшивые, пакетик
— Настоящие? — поразился я.
— Никто не отличит от настоящих, — кивнула женщина. — Семен связи имел и надыбал себе несколько, когда еще деньги водились. Но все равно не помогло ему это. Сдох.
— Лашин не перешёл через грань?
Женщина покачала головой:
— Здесь, в Петрограде. Чую я этого бедового.
— Где его искать?
Женщина склонила голову и хитро посмотрела на меня:
— А ты мне что взамен?
Я вздохнул:
— А что вы хотите?
Призрак даже не задумалась и выпалила:
— Уйти, — ответила она наконец.
Я кивнул:
— Это можно.
Женщина растворилась, я же принялся терпеливо ждать, пока она вернётся с нужной мне информацией. Документы я переложил во внутренний карман пиджака, здраво рассудив, что оставлять их в квартире убитого будет глупо. Вдруг пригодится в будущем. А украшения с деньгами завернул в ткань и положил обратно в тайник.
Призрачная дама вернулась через полчаса.
— Гараж на Никитинской, — прошелестела она. — Третий ряд, бокс триста семь. Тебя уже ждут, некромант. Я выполнила свою часть уговора.
Я кивнул, призвал тотемы и начал ритуал.
* * *
Машина дважды моргнула фарами, едва я спустился по ступеням крыльца.
— Ну что там, вашество? — обернувшись ко мне, с интересом спросил Фома, когда я сел в машину.
— Лашин погиб, — спокойно ответил я. — И нам нужно с ним поговорить.
— Сейчас? — уточнил парень, уже зная, что я скажу в ответ.
Я кивнул, слуга тяжело вздохнул и завел двигатель:
— Куда едем?
— Гаражный комплекс на Никитской, — ответил я, и «Империал» выкатил со двора.
Ехать до гаражей было недалеко. Фома свернул на перекрестке, добрался до конца улицы, и свет фар вырвал из темноты ряды железных и кирпичных боксов, за которыми начинался пустырь.
Слуга свернул, миновал поднятый шлагбаум.
Свет в окошке будки охранника не горел. И едва мы въехали на территорию, как где-то далеко залаяла собака. Его тут же подхватили другие псы, и Фома недовольно поморщился:
— Только их не хватало, — буркнул он, рассматривая номера рядов.
На третьем мы повернули, и Фома остановился у кирпичного бокса с зелеными воротами, на которых был намалеван нужный номер.
В проезде не горело ни одного фонаря. Но это было только на пользу. Я вышел из авто и подошёл к металлическим створкам. Призвал тотем, и вызванный мной призрак прошел внутрь. Через секунду послышался лязг замка, и дверь открылась, а на пороге появился мой недавний миньон:
«Прошу, мастер», — усмехнулся он.
Я вошёл в гараж, нащупал выключатель, повернул его. И в небольшом боксе вспыхнул яркий свет. Тотчас загудела вентиляция, разгоняя прохладный воздух.