Чехов. Книга 3
Шрифт:
— Искупитель в помощь, — приветствовал я хозяина дома.
— И вам доброй ночи, мастер, — ответил мужчина, подходя к воротам. — Чего изволите?
— Узнать кое-что, — сказал я. — У вас здесь есть дом по адресу Новая сорок шесть. Там давно жилец поселился?
Мужик почесал лысеющую голову:
— Дак на неделе. Один приехал, снял дом на дней десять, и живёт.
— Документы показывал?
Староста замялся, а затем склонил голову набок и хитро уточнил:
— А вы, милсдарь, с какой целью интересуетесь?
—
— Да вы что? — ахнул староста. — Неужто разбойник? То-то он мне сразу подозрительным показался.
— Так документы он давал?
Староста покачал головой:
— Имя назвал, я и записал. Харитон Петров.
Я вздохнул. Практика сдачи бесхозных домов в аренду городским была нормальной не только для Петрограда. В любом крупном княжестве были деревни, в которых приезжих заселяли дома на время отпуска или просто для отдыха вдали от городской суеты. Деньги с такой аренды шли в казну деревни и тратились на благоустройство поселка, поддержку стариков и многодетных семей. И как правило, документы при таком заселении никто не спрашивал.
— Что же вы жандарма не вызвали, если подозрительным показался? — уточнил я.
Мужчина сразу стал меньше ростом. Он почесал лысину и оглянулся, заметив движение на пороге дома. На ступени вышла женщина средних лет, обернутая в вязаную шаль в домашних тапочках сшитых вручную.
— Все хорошо, Дуняша, — тепло сказал мужчина и пояснил мне почти шепотом, — Поселок у нас маленький, жандарм не положен. Да и лихих людей у нас нет. Так, время от времени драки по пьянке, которые дружинники пресекают. А дебоширов и зачинщиков на работы в пользу поселка отправляют. Но чтобы какие-то грабежи да разбои… у меня земля спокойная.
— Ладно. Вызывай дружинников, — попросил я.
— А вы из жандармерии? — спросил староста и обеспокоенно уточнил. — Бумаги покажете? Меня предупредили, что княжич Чехов прибудет.
Я вынул документ и развернул его, чтобы староста прочел.
Мужчина вынул из кармана узкие очки, нацепил их на переносицу. Приблизился, чтобы разобрать мое имя.
— Жандармы скоро прибудут. Но усиление, чтобы разбойник не сбежал, не помешало бы, — ответил я, и староста кивнул:
— Добренько, мастер. Токма не обессудьте, но людей я поднимать буду после того, как с жандармами поговорю.
— Ладно. Как приедут, отправьте их и дружину по адресу, где пришлый живёт, — ответил я и пошел к машине.
— Да неужто вы одни к душегубу собрались? — в проеме ворот показалась жена старосты и сурово посмотрела на мужа. — Не дело это.
— Дуняша… — начал он.
— Там по соседству старики живут. Они со двора и носа не покажут, — женщина обеспокоенно нахмурилась и с досадой взглянула на мужа.
— Ваш супруг правильно поступает. Ожидайте жандармов. И выдвигайтесь за мной.
* * *
Улица
Арендованный Иваном дом был последним на улице. И я невольно отметил, что мужик предусмотрел пути отхода. В случае возникших проблем можно пересечь поле и попытаться скрыться в лесу.
Фома остановил машину у ворот и покосился на дом, в окнах которого не горел свет:
— А он здесь? — уточнил слуга, обернувшись ко мне. Но я только пожал плечами:
— Сейчас узнаем.
Я решил узнать все по старинке и вышел из авто, приблизился к металлическим воротам, а потом постучал в створку. Где-то в соседних дворах залаяла собака, и этот лай тут же подхватили другие.
Свет в комнатах не загорелся. Но я заметил в доме какой-то отблеск, словно кто-то подошёл к окну с фонариком и осторожно выглянул, пытаясь рассмотреть, кто приехал. Значит, хозяин дома.
Я постучал ещё раз. Потом ещё. И наконец дверь открылась, а во дворе послышался грубый мужской голос:
— Кто?
— Меня зовут Павел Филиппович Чехов, — ответил я. — И мне нужно с вами поговорить.
— Чехов? — переспросил мужчина и тотчас добавил — Не знаю такого.
— Разговор в ваших интересах, — с готовностью пояснил я.
— Я жандармов вызову! — пригрозил хозяин, но я только ответил:
— Ваше право. Я не уйду, пока с вами не побеседую.
Мужик глухо выругался, а затем я услышал приближающиеся шаги. Ворота открылись, и передо мной предстал небритый мужик в трениках с оттянутыми коленками и футболке, которая когда-то была белой, а сейчас в свете уличного фонаря казалась покрытой кофейными пятнами. Мужчина хмуро посмотрел на меня и прямо спросил:
— Чего надо, мастер Чехов?
— Поговорить, — просто ответил я.
— О чем?
— О Степане, который сейчас сидит в остроге за разбой, который не совершал.
Мужик задумчиво почесал ладонью затылок, а затем ответил:
— Степан? Не знаю такого. Это все?
— Не все. Давай я расскажу тебе одну историю. А ты будешь поправлять, если я неправ, — начал я, но мужик меня перебил:
— Тебе чего неймётся, отрок? Иди отсель. Я больной человек и не желаю истории слушать, — Сергеев несколько раз натужно кашлянул.
— Жил был на свете мальчик Ванюша, — продолжил я. — Был он отпетым хулиганом. Бил стекла в чужих окнах, курил, рано начал пить. Воровал по мелочи, отнимал монетки у школьников. А потом он попал в острог. И его жизнь круто изменилась. Потому что там, за решеткой, его дворовой авторитет быстро оспорили. И перекочевал Ванюша на кровать к сортиру, а ел за отдельным столом. И в один такой день, не выдержав издевательств, он начал сотрудничать с администрацией каторги, чтобы хоть как-то облегчить свою незавидную участь.