Чехов. Книга 3
Шрифт:
— Добрый день. Я адвокат Чехов, а это моя помощница…
— Нечаева, — подсказала девушка.
— Нам необходимо получить личную характеристику на Евсеева.
— Это на того, который грызанул жандарма? — хмыкнул мужчина и было непонятно из-за усов, улыбается он или нет.
— Тот самый, — кивнул я.
— Парень-то он хороший. Не злобливый. Никогда ни на кого даже голос не повышал. Собачек кормил нашенских, что живут на территории. К женщинам всегда уважительно относился. Завсегда перед тем, как анекдот скабезный продекламировать, спрашивал
— Порядочный человек, — важно закивала Арина Родионовна.
— Именно, — согласился начальник цеха.
— Вы напишите про него, — попросил я. — Только про «напиться» не пишите, пожалуйста. Могут не понять.
— Конечно, — спохватился мужчина и ударил себя ладонью по лбу. — Он же грыз того жандарма по пьяне. Нехорошо упоминать про горячительное.
Мужчина вынул лист бумаги из пачки, которая лежала в тумбочке. Написал от руки характеристику о том, что подозреваемый Евсеев человек в общем-то хороший и весь коллектив готов за него поручиться. Работает бригадиром в цеху, пользуется авторитетом у коллег, выполняет план, а бригада всегда получает премии. В воровстве и дебошах Евсеев замечен не был, в нетрезвом виде на рабочем месте не появлялся. После чего бумагу подписали приказчик и сам начальник цеха.
— Прямо весь коллектив поручится, если понадобится? — на всякий случай уточнил я.
— Евсеев безотказный мужик. Если надо кого подменить или помочь с переездом, могилу выкопать…
— Могилу? — пискнула Арина Родионовна.
— Ну, ежели кто из родни наших работников решает помереть, то Евсеев копачом работать не отказывается. И за бутылку даже три метра вглубь прокопать могет. Во какой мужик, — начальник показал большой палец вверх.
Хорошо, что про последний подвиг Евсеева в характеристики не было ни слова. Мы с Ариной Родионовной попрощались с мужчинами и довольные покинули территорию мануфактуры.
С соседями было чуть сложнее. Потому что жил Евсеев на Народной в доходных домах от мануфактуры. И в доме, куда заселился подозреваемый, контингент жил, мягко говоря, неоднозначный. И когда мы вышли из машины, во дворе уже активно отмечали какой-то праздник. За столом собрался десяток человек в серых рабочих робах, а на сколоченной деревянной столешнице, покрытой газетными листами,, стояло несколько литровых бутылок с криво наклеенными этикетками и нехитрая закуска в виде жестяных банок с консервами и зеленых яблок в белом пакете. Прозрачная жидкость текла по стаканчикам, а люди активно заливали это топливо в себя. Во дворе стоял гомон и смех.
Я тяжело вздохнул и направился к столу.
— Искупитель в помощь, уважаемые мужчины, — начал я и тут же добавил, заметив среди празднующих нескольких женщин средних лет. — И дамы.
Сидевшие за столом представительницы прекрасного пола переглянулись и довольно заулыбались.
Воцарилось молчание, и я продолжил:
— Меня зовут
— Это который жандарма погрыз? — гоготнул один из отдыхающих.
— Мало погрыз. И никто его из нас не осуждает, — добавила крупная женщина и стиснула пудовый кулак. — Ежели вы пришли плохо про нашего Евсеева говорить, то тута вам рады не будут.
— Я его адвокат. И хочу помочь вашему соседу. За этот поступок ему грозит нападение на представителя власти. И пяток лет острога.
Информация эта охладила веселье. Женщина крякнула и замолчала.
— Так что вы узнать хотели, мастер адвокат? — поинтересовался лысый парень, бросив короткий взгляд на мою помощницу, стоящую поодаль у машины.
— Чтобы кто-нибудь из вас рассказал о нем что-то положительное.
— Ну, он с женой Васи Топора по пьяне согрешил, — произнес один из сидевших за столом. — Это считается?
Я покачал головой:
— Нет. Положительный это добрый, общительный, готов оказать помощь.
Мужики переглянулись:
— Я вас не понимаю, мастер, — ответил один из них. — Вот он пообщался с женой Топора, оказал ей помощь по доброте души, так почему это не считается? Сам Топор давно уже жену свою не радует. Это всем известно. И жена его очень хорошо отзывалась о Евсееве.
Я тяжело вздохнул:
— Есть ещё кто, у кого сегодня смены нет?
— Управдом наш, — ответила одна из женщин. — Гоша. В доме он. Сороковая квартира.
— Спасибо, — сердечно поблагодарил я собравшихся и направился к дому.
— Ну? Удалось что-то узнать? — уточнила Арина Родионовна, которая выглядела встревоженной.
— Нет. Но мне доложили, что здесь есть управдом, — честно ответил я.
— А эти люди ничего рассказать не смогли? — произнесла девушка, указав взглядом в сторону празднующих.
— Эти уже порядком набрались. Так что можем искать управдома.
Девушка пожала плечами:
— Хорошо. Но я с вами, — заявила Арина Родионовна.
— Идёмте.
Мы поднялись по ступеням крыльца и вошли в дом.
На наше счастье, управляющий Гоша оказался дома. И дверь сороковой квартиры нам открыл мужчина лет пятидесяти. Который к моему облегчению оказался трезв.
— Вы кто? — уточнил абориген, оглядывая нас.
— Меня зовут Павел Филиппович Чехов, — представился я и достал из кармана удостоверение. Раскрыл его и показал Гоше. — Империя наняла меня для защиты Евсеева.
Мужчина вздохнул:
— Да, забавная с ним вышла история.
— И мы хотели бы, чтобы вы написали ему характеристику, — произнес я.
Мужчина пожал плечами:
— Это можно. Проходите.
Он посторонился, пропуская нас в квартиру. Проводил на кухню и поставил на плиту чайник.
— Присаживайтесь, — он указал на стулья. И мы расположились за столом.
— Вы знаете, что за история с ним произошла? — уточнила девушка.
— Да беда у него случилась. Жена ушла да забрала с собой все ценное.