Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Сароян Уильям

И, помолчав, продолжал:

— Что же мне делать? Что я им скажу? Меня ждут дома. Наверняка уже ждут. Я ведь обещал к ужину вернуться. Как я войду в дом и погляжу им в глаза? Они сразу все поймут. Я не хочу им говорить, но я знаю, что они сразу все поймут.

Спенглер обнял Гомера.

— Обожди, — сказал он. — Не ходи домой. Давай посидим. Обожди немножко. Надо, чтобы прошло какое-то время.

Они тихонько посидели на скамейке в парке, не разговаривая. Через некоторое время Гомер спросил:

— Чего

я жду?

— Чего ты ждешь? Чтобы часть его, которая умерла, умерла и в тебе. Та часть, которая только плоть. Она приходит и уходит. Это умирание причиняет боль, поэтому потерпи. Когда боль умрет, станет легче. Легче и лучше. На это нужно время, хотя всю жизнь, снова и снова, боль будет возвращаться. Но с каждым ее новым исчезновением ты будешь все ближе и ближе к тому прекрасному, что живет в каждом из нас. Потерпи, и ты пойдешь домой с душой, которая освободилась от смерти. Дай смерти уйти. Я посижу с тобой, пока она тебя не покинет.

— Хорошо, — сказал Гомер.

Управляющий телеграфной конторой и рассыльный сидели в парке возле суда города Итаки и ждали.

Звуки арфы в доме Маколеев излечивали всякую боль. Лицо той, которая перебирала струны, сияло нежностью и силой; девушка, сидевшая у рояля, была и серьезна, и простодушна, а та, которая пела, полна сердечности и терпенья. Маленький мальчик слушал их самозабвенно и доверчиво. Юноша, сидевший на ступеньках крыльца, — солдат, приехавший в город, которого никогда не видели в доме, куда он никогда не входил, в семью, которой не знал, — мог быть просто случайным прохожим. И все-таки дом этот был домом, где он вырос, Итака — его родиной, а семья, которая здесь жила. — его семьей.

Вдруг Улисс Маколей подошел к открытой двери и стал на что-то показывать. Бесс решила поглядеть, в чем дело?

— Мама, у нас на ступеньках кто-то сидит, — сказала она.

— Ну что ж, пригласи человека войти — кто бы он ни был. Чего тебе бояться?

Бесс Маколей вышла на крыльцо.

— Войдите, прошу вас, — сказала она солдату. — Мама просит вас войти.

Солдат не спеша повернул голову и взглянул на девушку. Он тихонько сказал:

— Бесс, посиди со мной. Посиди со мной, пока я не успокоюсь и смогу войти. У меня дрожат ноги, и, если я сейчас встану, я упаду. Сядь со мной рядом, Бесс.

Девушка села на ступеньку рядом с солдатом.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — еле слышно спросила она. — Кто вы?

— Не знаю, — сказал солдат. — Но я знаю, кто ты и кто твоя мать и твои братья. Сядь ко мне поближе, Бесс, пока я не успокоюсь.

— А вы знаете моего брата Маркуса? — спросила Бесс.

— Да, — сказал солдат. — Твой брат дал мне жизнь… родину… семью. Да, я его знаю, ведь он и мой брат тоже.

— Где Маркус? — спросила Бесс. — Почему

он не приехал с вами домой?

Солдат протянул девушке кольцо, которое дал ему Маркус.

— Бесс, твой брат Маркус послал тебе это кольцо.

Бесс Маколей, помолчав, глухо спросила:

— Маркус умер?

— Нет, — сказал солдат. — Поверь мне, нет.

Он поцеловал девушку в губы.

— Он не умер.

По улице к дому шел Гомер Маколей. Бесс выбежала к нему навстречу.

— Гомер! — крикнула она ему. — Он от Маркуса. Они были друзьями. Он сидит у нас на ступеньках.

И, повернувшись, вбежала в дом.

Гомер Маколей спросил у Тоби Джорджа:

— Вы Тоби? Мне казалось, что я вас знаю, когда мы встретились в парке.

Через минуту он сказал:

— Телеграмма пришла сегодня после обеда. Она у меня в кармане. Что нам делать?

— Разорви ее, — сказал солдат. — И выброси. Там написана неправда, разорви ее.

Гомер вынул телеграмму из кармана и поспешно ее разорвал. Обрывки он спрятал обратно в карман — на вечную память.

— Помоги мне, пожалуйста, встать, — сказал солдат. — И пойдем в дом.

Гомер Маколей наклонился к Тоби Джорджу — к сироте, который наконец-то нашел свой дом; солдат оперся о его плечи и медленно поднялся на ноги.

И тогда Гомер сказал громко, но уже без печали:

— Мама! Бесс! Мэри! Сыграйте-ка нам что-нибудь! Ведь солдат вернулся домой. Скажите ему — добро пожаловать!

Заиграла музыка.

— Дай мне здесь немножко постоять, — попросил солдат.

Гомер Маколей и Тоби Джордж, улыбаясь, слушали музыку. У солдата сладко ныло сердце, а в душе рассыльного родилось какое-то новое чувство покоя.

Мэри Арена запела, а из дому вышел Улисс Маколей и взял солдата за руку. Когда песня кончилась, миссис Маколей, Бесс и Мэри подошли к отворенной двери. Мать смотрела на своих сыновей. Их было только двое, и они стояли рядом с незнакомцем, знавшим того ее сына, который был уже мертв. Она улыбнулась солдату. Она улыбнулась ему — ведь он сам теперь стал ей сыном. Она улыбнулась так, словно это был Маркус. И солдат, взяв за руки своих братьев, шагнул к двери, к свету, к теплу родного очага.

Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Here Comes, There Goes, You Know Who

Из автобиографии

Свидетель

— Ты со всеми в разладе, — сказал один враль, — с самим собой, с семьей, с приятелем, со страной, с миром, со временем и с культурой.

Я в согласии с богом, хотя не верю россказням о нем и признаю только бога непостижимого, недосягаемого, вездесущего и ко всему безразличного.