Человек дейтерия

Раин Олег

Гриша припомнил, как год назад, когда городская администрация снесла спортивный корт, а потом еще и прикрыла детский садик, отдав каким-то фирмачам, на стене универа — да еще на внушительной высоте — кто-то ярко прописал, что «мэр — баран» и кое-что еще более неприличное. Храбрец поработал баллоном — и тоже готикой. Короче, смотрелось стильно и отпадно! Все тогда прямо в шоке были. Пока перепуганные чинуши организовывали маляров и автоподъемник, прохожие и ребятня на все наличные сотики успели заснять надпись. Потом снимки в Интернете появились, и народ долго еще гадал, какому герою удалась такая кудрявая акция.

А еще был случай попроще, когда, толкаясь с кем-то, Дон грянулся наземь и разбил нос. Москит тут же придумал,

что делать с обильно текущей кровью. По его совету Дон макал пальцем в ноздрю — все равно как пером в чернильницу и под диктовку дружка выводил на асфальте серенаду для Алки. То есть так это почему-то именовали — серенада. Потом эти двое рассказывали, что на одну фразу у Дона ушло не менее литра. Но фразу Гришка видел своими глазами, и была она куцая и предельно короткая: «Алка, ты супер!». То есть восклицательный знак в ней был, а запятой не было. На нее, как объяснял Дон, не хватило крови. Хотя сам Гриша подозревал, что про запятую Дон просто не знал изначально. Как говорил, так и писал. Хотя парень он был все равно не слабый. Мог, например, в одиночку удерживать дверь перед целым классом. Был у них такой прикол — выскочить по звонку первым из класса и, захлопнув дверь, удерживать напирающую груду тел. У других это растягивалось секунд на пять максимум, а вот богатырь Дон иногда минуту выдерживал. За что и зарабатывал респект и полную уважуху.

Гриша давно заметил, если человек не слабый, если справа и слева, у него точно, фурункулы топорщатся разные там бицепсы-дрицепсы, то и умным ему быть совсем необязательно. Вот и Дон о грамматике с разными там запятыми представление имел смутное. А тут еще словарь новый появился — с кофе среднего рода. Да еще учебниками Бунеевых школы завалили — с кучей туповатых экивоков, с килограммовыми заданиями, от которых прямо тошнило. Муть, короче, которую и умным-то противно было делать, и ясно становилось, что скоро науке правописания придет полный капец. Потому что ребятишки вроде Дона и Лешего окончательно завоюют власть на планете и, конечно, первым своим манифестом упразднят столь измучившие человечество науки. Просто отменят за ненадобностью.

Тем не менее Дон — пусть даже без литра крови — на этот клятый этаж взлетел бы мухой, а Гришка поднимался целую вечность. Когда же наконец был взят последний пролет, выяснилось, что номера квартиры он не знает. Можно было, конечно, поприкладывать ухо там и сям, послушать, где шумно и весело, но Гриша постеснялся. Ну, позвонит в дверь, может, даже откроют, а что он скажет? Возьмут и не пустят, как в тот же лифт, спросят, зачем приперся. По-умному — спуститься бы да уйти, но что-то удерживало Гришку, и он слонялся от стены к стене, замирая у чужих дверей, силясь услышать знакомые голоса. Так и проторчал на площадке битый час, пока не прибежали запыхавшиеся Надька с Арсением. Эти двое бегали за подарком, потому и опоздали. С ними он и зашел, хотя уже точно знал, что совершает ошибку.

Как Гриша и ожидал, праздник вился пестрой каруселью, и прихода его никто не заметил. Пустив воду, в ванной кто-то шумно целовался, на кухне крутились девчонки в передничках, пацаны сидели на диване и в креслах — что-то жевали, звучно чавкали и пялились на экран огромного ЖК-телевизора. Катя и Лера, ближайшие подруги Аллочки, вились у музыкального центра. Шел спор о дисках — что ставить, а что нет, и никто не мог настоять на своем. Зато по телеку показывали передачу о животных. То есть Костяй принес полный набор «Бугименов» с «Криком», но видак у Алки паленые диски жевать отказывался, и пришлось смотреть обычные телеканалы. Впрочем, жизнь животных Гришке была близка и понятна. Все здесь было практически как у людей. Львиный прайд выходил прогуляться в саванну, и мир постепенно прозревал. Да и как иначе? Это вам не Гриша-невидимка выбрался на променад — гривастые и клыкастые гости сулили обитателям саванны серьезные неприятности.

Сначала, конечно, начинали беспокоиться зоркие страусы, затем поднимали головы антилопы гну и чуткие газели. Взмывали вверх пугливые пичуги, и Гриша ощущал идущий от экрана вязкий холодок ужаса. Таким примерно образом во двор вываливалась ватага Саймона. Иногда пьяные, иногда нет, хотя еще не известно, что было хуже. Их и было-то всего трое! Если не считать дохлого Утяни. Однако атмосферу тревоги они создавали мастерски. Как те же экранные львы. Стоило им оккупировать ближайшую лавочку, как в считанные минуты исчезала малышня, потом ребятишки постарше, а последними, недовольно ворча, уходили доминошники пенсионеры. От греха подальше…

Вот и львы на экране решили размяться, рванув за первой встречной жертвой. Гриша нервно стиснул кулаки. Сейчас он был целиком и полностью там — в теле убегающей газели. И, наверное, это сказывалось. Львы раз за разом промахивались, а увернувшаяся от первого броска газель теперь уходила дальше и дальше.

— Обломово! — огорченно пробасил Дон. Он в отличие от Гришки, конечно, болел за львов.

— Ничего, сейчас забодают кого-нибудь другого…

Но львам в этот день решительно не везло. Ускакала нечаянная козочка, не подпустили к себе и антилопы. С могучими буйволами львы сами не стали связываться. Рогатые богатыри легко могли покалечить любого царя зверей. Однако самый большой восторг у ребят вызвал черный носорог. Точно обряженный в доспехи тяжелый рыцарь, этот красавец с рогом, напоминающим массивный меч, сам напал на львиную стаю, загнав рыкающих хищников в воду.

— Круто! — оценил Дон.

— Реальный беспредел! — подхватил Москит, и Гриша мысленно согласился с ними. Стать бы таким носорогом! Хотя бы на пять минут, когда во дворе шатается Саймон. И будет тогда полная красота и справедливость…

Увы, передачу, не досмотрели, переключив на ледовое шоу. То есть это, конечно, девчонки настояли, кому еще может нравиться эта ботва! Но спорить не стали. По большому счету пацанам было все равно. Даже оказалось, что смотреть шоу не менее весело, поскольку над танцующими начали вовсю изгаляться. Уж погоготать в классе любили. И фразочки поприкольнее повторяли друг за другом без конца. И не понять было, кто кого передразнивает — себя, друзей или диктора?

— А теперь на лед выходит…

— Под лед уходит! — трубил Дон, и все корчились от смеха.

— Под лед, блин…

— Подледное шоу! Але, паца! Подо льдом выступают!..

— Пара щук и китяра! А вон еще овца рыжая подгребает. На коньках, прикинь, ваще не держится.

— Она же под дозой…

Диктор на экране восхищенно восклицал:

— Обратите внимание, как удалась эта поддержка…

— Подножка! — пищал Москит.

— Подсечка! — не соглашался Дон. — Ща он ее поднимет и в лунку!

— Не-е, с размаху о лед… Броском через бедро…

— Чего ржете, клоуны! — возмутилась Катя. — Пейте лучше коктейли, пока есть.

— Катюх, ты тоже так умеешь? — Димон кивнул на экран.

— Ага, щас! — фыркнула Катя.

— Вы чего, ей с поддержкой еще рано, — придурошным голосом объяснил Москит. — Держаться разрешают строго после восемнадцати…

И снова все ржали, и Гришка ржал, сидя на стульчике в стороне. Ему и впрямь было хорошо. Даже печенье какое-то под руку подвернулось. Вроде бы вкусное.

Когда Лера включила, наконец, какой-то кислющий медляк, народ снова заспорил-заколобродил. Оказалось, у Витали-Попкорна скопилась коллекция из сорока вариантов «Дома восходящего солнца», и никто из одноклашек не мог выслушать все варианты до конца.

— Если штук по пять-семь в день — еще можно, а все сразу — крыша съедет.

— Я тоже пробовал…

— И чё, съехала?

— Не видно, что ли! Гля на него, глаза, как у нарка!

— На себя гляньте, валенки!

— Я тоже слушал… Туфта полная. Даже «Дэк энд Даун» лучше…