Человек из чужого времени
Шрифт:
– Красивый и интеллигентный молодой человек, но что за странный наряд? И с твоим-то идеальным вкусом.
– Это мы исправим. Так он вырядился до меня.
– Я так рада за тебя. Наконец-то у тебя появился парень.
– Сама не знаю, что произошло.
– Он тебе нравится?
– Если честно, то да.
– Мне он тоже понравился.
– Но-но!
– Шучу. Мы с тобой две дуры. Наши мужья нас бросили, живут в свое удовольствие, а мы им верность храним.
– Ну мне-то с верностью легко разобраться.
– К сожалению, и тут ты права, мне со своим «добром» придется идти до конца.
– Давно не звонил?
– Больше месяца.
Михаил вернулся и сел рядом с Лизой. Девушки снова перешли на нейтральную тему. Юля несколько раз бросала на Михаила взгляд и слегка краснела. Что до Михаила, то он просто не мог оторвать глаз от этой девушки. На его лице было изумление, кричащее огромными буквами: «НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!» Наконец Лиза сказала: «Ну все, нам пора». Юля отдала ей ключи, которые все время держала в руках. Юля – особенный человек. Михаил был поражен. Вот оно – воплощение его мечты в реальность. Мечты из той, прошлой жизни о соединении двух идеальных половинок. Сейчас он видел это собственными глазами – в такой далекой и совсем близкой реальности. Перед ним стояла девушка, которая соединила в себе те две половинки, о которых он так сильно мечтал в свое время. Это было что-то античное – не полная и не худая, возбуждающе-приятная брюнетка с белой кожей и очень красивыми вишневыми глазами. Она была настолько красивой, что он никак не мог оторвать от нее своего взгляда. Сейчас он испытывал такие же чувства, какие появляются у ученого археолога, нашедшего древний артефакт. Это была не влюбленность, а неописуемый восторг, удивление, обожание и даже гордость – вот, мол, какой я молодец, отыскал-таки. Это было открытие.
К тому же Михаил очень хорошо знал эту огромную пятикомнатную квартиру, в которой разве что поменяли шторы и обои. Массивная дубовая мебель – и та осталась из прошлых времен. Он отлучился не для того, чтобы посетить «удобства». Он вышел в прихожую, чтобы справиться со своими эмоциями – спустя век Михаил вновь попал в квартиру той девушки, с которой у него так странно закончились сердечные отношения. Разве такое совпадение может быть случайным? Нет, конечно! Молодой человек понимал, что он стал участником каких-то особенных событий, которые как-то связаны с его прошлой жизнью.
Когда они сели в машину и стремительно куда-то понеслись, Лиза сказала:
– Я вижу, Юля вам понравилась.
– Не то слово.
– Что, очень-очень понравилась? – продолжала шутить Лиза.
– Нет, дело в другом. Это какое-то наваждение. Хотите – верьте, хотите – нет, но в этой квартире в свое время жила моя девушка.
– Вы серьезно?
– Уж поверьте мне.
– И что, Юля похожа на нее?
– Совершенно не похожа. Ну разве что наполовину.
– Только квартирой.
– Только фигурой.
– Вам нравятся полненькие?
– Она не полненькая.
– Ага, вот и попались. Вижу-вижу, понравилась. Это моя лучшая подруга. У нас с ней очень много общего и в интересах, и в судьбе. Ваша девушка тоже была замужем?
– Нет.
– Теперь понятно, почему «наполовину», – Лизе стало весело, и она заразительно рассмеялась. Глядя на нее, улыбался и Михаил.
Спустя полчаса они оказались в месте убежища и временного пристанища Михаила.
– Я иногда здесь уединяюсь. Заходите и устраивайтесь. Теперь это ваше фактическое место жительства. А юридическое скорее всего будет в другом городе.
Лиза включила удивительный аппарат, назвав его телевизором, объяснила, как им управлять, и пошла на кухню готовить еду. Михаил тем временем стал внимательно слушать все, что говорили с цветного экрана. Политика, политика, политика. Все слова, все сюжеты и события были посвящены только политике. Он понял, что попал в историческое время, в то самое время, которое потом будут называть кризисом, переломом, революцией или еще как-нибудь. Это будоражило его нервы и воспаляло его мозг. Многого он не понимал, но суть ухватывал сразу.
– Да ну ее к лешему, – весело сказала Лиза, заглянув в комнату.
– Кого ее?
– Политику. Сейчас вкусная еда намного интереснее любого политического шоу. Все готово. Идемте за стол. Уверяю вас, там ничего за это время не произойдет, все уже давно за нас решено. Представление в полном разгаре.
Они с аппетитом поели. За едой немного поболтали о всяком разном. Выйдя из-за стола, Лиза спокойно и серьезно сказала:
– Вы не псих, не аферист и не искатель приключений. Вы, Михаил, редкий экземпляр русского интеллигента, занесенного в Красную книгу.
– А что это за книга?
– В нее заносят вымирающие виды. Считайте, что вы в нее уже попали.
Затем Лиза уехала, дав на прощанье наказ:
– Из дома не выходить, голодным не сидеть. Еды в холодильнике хватит на несколько дней, сама покупала. Всякой ерундой голову не забивать, изучить исковое заявление. Вот оно. Завтра утром будет вся необходимая юридическая литература и, может быть, что-то прояснится с документами.
Но на следующий день она не пришла. Не пришла она и на второй день. Это были выходные дни.
Глава 4. На третий день Бог сотворил страх. А страх сотворил любовь
Михаил уже ко всему привык. Как говорят, обжился. Зажигать газ, пользоваться разными приборами и устройствами, куда девать мусор – этому его Лиза научила еще в первый день их знакомства. Среди множества разных книг, плотно расставленных на книжных полках, прибитых под потолком вдоль всей стены, Михаил нашел одну самую полезную в его положении книгу под названием «Кулинарные советы и рецепты». С этого момента он начал сам готовить еду. Кроме того, он пылесосил квартиру, смотрел телевизор, читал газеты и художественную литературу. Новой информации было так много, что Михаил едва успевал делать для себя открытие за открытием. Самыми большими откровениями явились для него информационные системы, достижения науки и техники, прошедшие в двадцатом веке войны, освоение космоса, развитие вооружения и виды оружия. Такого количества способов уничтожения всего живого на земле он себе и представить не мог в свой прогрессивный девятнадцатый век. Чем больше Михаил смотрел телевизор и читал газеты, тем сильнее он ощущал, как неведомое доселе чувство страха заползает в его душу и в его сознание. Не только политическая обстановка в мире и в стране пугали его – жутко становилось от того количества убийств и насилия, которые становились обычным образом жизни россиян. Манера изъясняться и общаться друг с другом весьма приличных людей напоминала глухую магаданскую деревню спившихся уголовников. Здоровенные парни, остриженные наголо, в одинаковых длинных черных пальто, в зеленых или красных пиджаках, с женскими сумочками в руках, учили академиков и прочую интеллигенцию, как надо жить, пугали стариков и становились кумирами для молодежи. Они стали хозяевами на предприятиях, в торговле и в политической жизни страны. Их манера поведения и нецензурные выражения, их лозунги и угрозы в чей-то адрес шокировали Михаила. Непонятно было, за что шла война в отсталом феодальном Афганистане и как ее можно было проиграть. То ли это были военные маневры, игры, в которых накапливался опыт для чего-то будущего, то ли предательство, то ли специальная психологическая акция. Или, может быть, это был сговор сильных мира сего? Непонятно. Еще более непонятным являлось признание героями тех, кто проиграл войну в чужой стране. Чтобы все это понять, вероятно, надо было жить в России в период этих событий. «Хотя о чем это я, – подумал Михаил, – России как таковой нет, есть кусок СССР в виде Российской Федерации». Чуть ли не каждый день по телевизору коммунисты транслировали песню со словами: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!» Михаилу хотелось кричать: «Вы что, ослепли? Неужели не видно, что ваш бронепоезд проржавел насквозь, его полностью обгадили залетные голуби, а руководители партии – “наши рулевые” украли и рельсы, и шпалы, и то, что было в вагонах. Да и куда ему нестись – назад к старой России? «Смешные люди, тут одному человеку туда не попасть, а вы толпу собираете. И смех, и грех. Ваш главный машинист-коммунист уже все видит и заранее готовится к прыжку, если уже не сделал в Ново-Огарево».
Михаил понял одно: в этом ужасе политического хаоса и криминального разгула главное – не высовываться. Надо быть незаметным, не отличаться от других, ни во что не вмешиваться и не влезать, прикидываться дурачком и избегать мест, где могут произойти какие-то хоть мало-мальски опасные события. Как бы там ни было, а телевизор смотреть надо. Информация – это более эффективное оружие, чем пистолет или нож.
Михаил сидел в оцепенении. Все услышанное и увиденное, все уже пережитое на кладбище и в кафе сложилось в одну ужасающую картину. Он не воспринимал информацию во всех ее тонкостях и оттенках, он впитывал ее в целом, понимая по сути.