Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра
Шрифт:
Гвинни или… он поискал подходящее слово, — утонул или лежал живой на дне контейнера. Мысль сознательно погрузить голову в серебристую «жидкость» наполнила Карева ужасом, однако не исключено, что детектив мог жить еще долгое время, дыша воздухом, проходящим между шариками. Карев перебросил ногу через край контейнера, и в этот момент внутри произошла перемена. Ровная поблескивающая поверхность осветилась изнутри пурпурным светом. Это выглядело так, словно миллионы стальных шариков превратились в рубины, освещенные на мгновение лучами солнца.
Свет вдруг погас, и Карев, опускавшийся в башню, замер в неподвижности. Гвинни нажал на спуск лазера, это было ясно. Но сознательно или случайно?
Кашляя и задыхаясь, он подполз к узкой лестнице, ведущей вниз, и, только спустившись, почувствовал, что в брюках и туфлях полно шариков, мешающих при ходьбе. Он сел, снял туфли и высыпал из них стальные шарики, рассеянно слушая, как они катятся по незаметным уклонам пола. Гвинни умер!!! Из миллиона завтра, которые, по мнению Османа, принадлежали каждому человеку, у него не осталось ничего! Ничего! Он перестал быть человеком, детективом, врагом. Печаль и удивление, которые испытывает бессмертный, столкнувшийся со смертью, мешали Кареву дышать. Он покачал головой, бросая горькие проклятия в равнодушную темноту, затем пришел в себя и решительно принялся вытряхивать оставшиеся шарики. Для этого пришлось снять всю одежду и вывернуть ее наизнанку. Занимаясь этим, он обнаружил шарики под языком и в глубине носа, и поэтому фыркал и плевался, а потом почувствовал что-то странное в глазах. Когда он нажал на веки, из глазниц выскочили шарики и скатились по щекам.
Прошло десять минут, прежде чем он оделся и добрался до двери, через которую они с Гвинни вошли в здание фабрики. Он подошел к болиду детектива, но вспомнил, что ключа от стартера нет, и пошел пешком по стерильно чистым улицам, пытаясь вспомнить трассу, по которой они сюда приехали. События этой ночи парализовали его разум, но несколько выводов напрашивались сами собой.
Известие, что Афину выследили в Айдахо-Фоллс, было сфабриковано, это была старательно подготовленная ловушка, чтобы выманить его из дома и организовать его «исчезновение». Поскольку Гвинни нанял Баренбойм, напрашивался вывод, что председатель «Фармы» одарил Карева новым видом бессмертия, а потом устроил серию покушений на его жизнь. Только почему? По какой причине?
Потом ему в голову пришла новая мысль, когда он отодвинул анализ мотивов поступков Баренбойма на второй план. Если Баренбойм хотел его убить, то вся история о махинациях конкурирующей фармацевтической фирмы была высосана из пальца, а это означало, что Афины может уже не быть в живых. Но, если она жива, только Баренбойм знает, где ее искать.
Глава 14
Полицейское отделение тонуло во вселенском мраке. Карева, почерпнувшего свои знания о действиях полиции из случайных программ тривизии, это весьма удивило. Он знал, что в упорядоченном бабьем обществе преступления совершались относительно редко, но ему и в голову не приходило, что полиция работает лишь в обычное рабочее время. После долгих поисков, приведших его сюда, у него горели ступни, да и грудная клетка давала о себе знать. Его мучила мысль, что несколько шариков попали в легкие, но он пытался не думать о возможных операциях. Подумать об этом еще будет время.
Он поднялся по лестнице к темному проходу в отделение и заколотил в дверь. Удары кулака по усиленному пластику звучали удивительно тихо. Когда он наконец отвернулся от двери, то заметил в углу крыльца экран видеофона. Под ним был городской код и надпись: «В случае экстренных событий после окончания работы звонить по этому номеру». Не слишком этим обрадованный, он набрал номер и стал ждать, пока экран оживет. Сначала он расцветился красками, затем на нем появилось лицо мужчины с мрачным взглядом, одетого в серый полицейский мундир.
— В чем дело? — сонно спросил полицейский.
Карев ответил не сразу, думая, с чего начать.
— У меня похитили жену, а один из людей, сделавших это, погиб, — сказал он.
— Правда? — спросил полицейский, как будто это не произвело на него никакого впечатления. — Предупреждаю, что аппарат, перед которым вы стоите, автоматически регистрирует узор сетчатки глаза, что позволяет нам находить и передавать суду лгунов.
— Я похож на такого?
Полицейский разглядывал его.
— Где и когда это, по-вашему, произошло? — спросил он.
— Слушайте, вы, — гневно сказал Карев. — Я сообщаю о серьезном преступлении и не собираюсь по этой причине провести всю ночь на вашем паршивом крыльце.
— Если вы не сообщите нам подробности, мы мало что сможем сделать.
— Хорошо. Жену похитили три дня назад в Три-Спрингс, к северу отсюда, а человек этот погиб сегодня вечером, здесь, в Айдахо-Фоллс, на фабрике подшипников.
Полицейский вытаращил глаза.
— Вы были сегодня на этой фабрике?
— Да, но…
— Как вас зовут?
— Вильям Карев. Вы могли бы объяснить, что необычного в том, что…
— Никуда не уходите оттуда, мистер Карев. Помните, что у нас есть узор вашей сетчатки.
Аппарат погас, и Карев остался наедине с хаосом в раскалывающейся голове. Он сел на самую нижнюю ступеньку и оглядел пустую незнакомую улицу. Его вытатуированные на запястье часы показывали, что пошел всего лишь третий час ночи.
Открывая сумку, чтобы поискать сигарету, он услышал рокот геликоптера. Решив, что это означает прибытие полиции, он поднялся и взглянул вверх, но машина была слишком велика для таких целей. Она летела над городом на малой высоте, разрывая винтами ночной воздух и сотрясая землю. Вдоль ее корпуса сверкали голубые огоньки, заставившие Карева задрожать от внезапного предчувствия. Он посмотрел на юг, откуда пришел, и увидел на горизонте красное зарево. Не было сомнений, что геликоптер, в котором он узнал пожарную машину, летит именно туда. Дьявольский жар, вызванный Гвинни, вероятно, поджег стены башни, и раскаленные докрасна шарики раскатились по всей фабрике. Впрочем, возможно, детектив заранее установил поджигающее устройство, чтобы скрыть следы преступления.
Когда почти бесшумно перед ним остановилась полицейская машина, Карев все еще вглядывался в зарево на юге. Из машины вышел высокий худощавый исправный лет сорока. У него было вытянутое, землистое лицо и серые глаза, которые грозно смотрели на Карева поверх удивительно красного носа.
— Префект Маккелви, — буркнул полицейский, прыжками поднимаясь по лестнице, чтобы открыть дверь отделения. — Вас зовут Карев?
— Да. Все началось с исчезновения…
— Пока ничего не говорите, — прервал его Маккелви. Он вошел в помещение, зажег свет, сел за стол и кивнул Кареву, приглашая занять стул напротив. — Хочу предупредить, что наш разговор записывается.
— Это хорошо, — ответил Карев, напрасно ища взглядом микрофон или камеру. — Я должен многое рассказать и хочу, чтобы это было записано.
Лицо Маккелви вытянулось.
— В таком случае начнем… Вы признаете, что были сегодня на фабрике подшипников?
— Да, но…
— В какое именно время?
— Я вышел около часа назад, примерно в четверть второго, а был там около двадцати минут, но дело не в этом. Я здесь, чтобы сообщить об исчезновении моей жены.
— А я веду дело о возможном поджоге, — парировал Маккелви.