Человек из Санкт-Петербурга
Шрифт:
Посыльный пошел по коридору пятого этажа.
Феликс остановился и стал наблюдать.
Посыльный постучался в дверь. Ее открыли. Оттуда протянулась рука и взяла конверт.
Попался, Орлов, мгновенно подумалось Феликсу.
Мальчик в ливрее сделал вид, что удаляется, но тут его окликнули. Слов Феликс не слышал. Посыльный получил свои чаевые. Он произнес:
– Большое спасибо, сэр. Вы очень добры.
Феликс двинулся вдоль коридора.
Мальчик посыльный, увидев чемодан, протянул руку, чтобы подхватить его, спрашивая при этом:
– Помочь вам, сэр?
– Нет! – резко ответил Феликс.
– Хорошо, сэр, – промолвил посыльный и удалился.
Феликс подошел к двери номера Орлова. С какими же еще мерами предосторожности он может тут столкнуться? Возможно, Уолден и думал, что убийца никак не смог бы просто так проникнуть в люкс лондонского отеля, но Орлов-то в таких делах разбирался лучше. Какую-то секунду Феликс колебался, думая, не уйти ли ему сейчас и не продумать ли все снова более тщательно, но сейчас он был слишком уж близок к цели.
Он поставил чемодан на коврик у двери.
Открыл чемодан, вытащил подушку и осторожно вынул из нее коричневую бутыль.
Медленно выпрямился.
После этого постучал в дверь.
Глава 8
Уолден взглянул на конверт. Почерк был неброский, аккуратный. Адрес писал бы явно иностранец, так как англичанин вывел «Князю Орлову» или «Князю Алексею», но никак не «Князю А. А. Орлову». Уолдену очень хотелось узнать, что там внутри, но Алекс ночью покинул отель, а вскрывать конверт в его отсутствие Уолден не мог – письмо, все же, предназначалось другому джентльмену.
Он протянул конверт Безилу Томсону, не имевшему в таких делах предрассудков.
Разорвав конверт, Томсон вынул из него листок бумаги.
– Пустой! – воскликнул он.
Раздался стук в дверь.
Теперь все действовали быстро. Уолден подошел к окну, подальше от двери и от возможной линии огня, и встал за софой, готовый в любой момент метнуться вбок. По обе стороны комнаты встали два детектива с пистолетами наготове. В середине комнаты, за огромным пухлым креслом, расположился Томсон.
Вновь в дверь постучали.
Томсон проговорил:
– Входите, открыто.
Дверь распахнулась, и он оказался в проеме.
Уолден так и схватился за спинку софы. Вошедший, действительно, выглядел пугающе.
Это был высокий мужчина в котелке и черном, доверху застегнутом пальто. Лицо удлиненное, бледное, изможденное. В левой руке он держал большую коричневую бутыль. Глаза его мгновенно обежали комнату, и он понял, что попал в ловушку.
Он поднял бутыль и произнес:
– Взрывчатка!
– Не стрелять! – рявкнул Томсон детективам.
Уолдена охватил ужас. Он знал, что такое нитроглицерин: если бутылка упадет, все они погибнут. А он хотел жить. Он не хотел умирать, сгорая заживо.
Повисло долгое молчание. Никто не шевельнулся. Уолден смотрел прямо в лицо террориста. В его проницательное, жестокое, полное решимости, лицо. В это короткое страшное мгновение в мозгу Уолдена запечатлелись все детали: изогнутый нос, широкий рот, печальные глаза, густые темные волосы, вылезавшие из под шляпы. Может, он сумасшедший, подумал Уолден. Или озлобленный? Бессердечный до предела? Или, возможно, садист? Но лицо его отражало лишь отсутствие страха.
Тишину нарушил Томсон.
– Сдавайтесь, – сказал он. – Поставьте бутыль на пол. Не будьте глупцом.
Уолден напряженно думал: "Если детективы выстрелят, и этот человек упадет, успею ли я схватить бутыль до того, как она грохнется об пол...
Нет.
Убийца застыл с бутылкой в руках. Он смотрит на меня, а не на Томсона, сообразил Уолден, будто именно я интересую его. Он примечает все детали, желая знать, что я предприму. Это личный взгляд. Я вызываю у него такое же любопытство, как и он у меня.
Преступник понял, что Алекса здесь нет – что же он выкинет теперь?
Террорист заговорил с Уолденом по-русски:
– Вы не так безмозглы, как кажетесь.
Уолден подумал: «Может, он собирается покончить с собой? Убить себя и всех нас заодно? Лучше дать ему возможность выговориться».
Но человек вдруг сорвался с места и исчез.
Уолден услышал топот его ног в коридоре.
Уолден бросился к двери. Остальные трое уже намного опередили его. В коридоре детективы, присев на колено, прицелились из револьверов, Уолден видел, как террорист уносился прочь, и бег его был странным, плавным. Опущенная вниз левая рука крепко прижимала бутылку, насколько это было возможно при беге.
Если бутыль сейчас взорвется, пронеслось в голове у Уолдена, взлетим ли мы в воздух, учитывая расстояние? Возможно, что и нет, решил он.
Томсон, видимо, подумал о том же. Он скомандовал:
– Огонь!
Оба револьвера выстрелили.
Убийца остановил свой бег и обернулся.
Удалось ли попасть в него?
Отведя руку назад, он швырнул бутылку.
Томсон и оба детектива бросились плашмя на пол. Уолден же мгновенно понял, что разорвись бутыль рядом с ним, ничто уже не помогло бы, и, значит, незачем было распластываться на полу.
Брошенная бутылка на лету несколько раз перевернулась. Она должна была упасть всего в пяти шагах от Уолдена. Если ударится об пол, непременно взорвется.
Уолден бросился к летящему сосуду.
Описав невысокую дугу, он начал медленно опускаться. Уолден вытянул к нему обе руки. Поймал. Но пальцы предательски скользили по стеклу. В панике он засуетился, чуть было не выронил бутыль из рук, затем ухватил ее вновь.
«Ради всего святого, – молил он про себя, – не дай ей выскользнуть».