Человек, который хотел понять все
Шрифт:
«Был автомат, – поправился он. – А теперь нету. Равно, как и пистолета».
Нету? – Франц почувствовал чудовищное облегчение. – Нету!
А нож?
Что – нож?
Убийца оставил в камере пистолет и винтовку потому, что у него кончились патроны, – но почему он бросил нож?…
А-а, плевать, почему… Важно, что бросил, а мы его теперь возьмем.
А отпечатки его пальцев?
Франц на мгновение задумался: оставлять единственное на всем этаже оружие не хотелось категорически: если его не подберет Франц, то его подберет убийца…
А что, запросто, вернется и подберет… может быть, уже подобрал. Помертвев, Франц торопливо вышел
Вот незадача: брать нельзя и оставлять нельзя…
Оставалось одно – спрятать.
Он выбрал на лезвии место без пятен крови, брезгливо взял нож двумя пальцами и вернулся в спальную камеру («Усыпальную камеру…» – усмехнулся своим мыслям Франц). И куда его теперь?…
Он положил нож на постель Дрона и прикрыл простыней. Потом в последний раз окинул сцену побоища взглядом: два десятка мертвецов на койках, один мертвец под койкой (Дрон был единственным, кто хоть как-то среагировал на происходившее). Четыре койки были пустыми: Франца, Чирея с Моджахедом, плюс в камере всегда имелась одна свободная кровать… Стой, а где ж тогда новичок?
Неужто убийца увел толстяка с собой? Нет, судя по тому, что Франц уже видел, пленных маньяк не брал… Может, новичок прикинулся мертвым, подождал, пока убийца уйдет, а затем забился в какую-нибудь щель?
Впрочем, значения это не имело – нужно было идти к Мордастому.
Стараясь не шуметь, Франц вышел через центральный зал во внешний коридор и зашагал налево – до входа в апартаменты Наставника оставалось около двухсот метров без боковых ответвлений. Чувствовал себя Франц намного увереннее, чем раньше: оружия у убийцы вроде бы уже не было, и шансы, в этом смысле, уравнялись. Периодически оглядываясь, чтобы застраховать себя от неожиданностей с тыла, он подошел к металлической двери с надписью «Наставник Потока» и постучал. Ответом была тишина. «Просыпайся, старый черт… опять, небось, нализался?» – раздраженно подумал Франц и постучал сильнее.
Ответа не последовало.
Рискуя привлечь внимание убийцы, он забарабанил по двери кулаком.
Впрочем, слово «забарабанил» не вполне подходило: от первого же удара дверь отворилась, ибо была незаперта. С холодеющим сердцем Франц переступил порог.
Прихожей не имелось – он очутился прямо в кабинете: рабочий стол, книжный шкаф с набором уставов и руководств, два сейфа – большой и маленький. По стенам стояло несколько стульев, на полу лежал персидский ковер. Справа находилась дверь (спальни?), на столе горела лампа в желтом абажуре. А позади стола, в глубоком кожаном кресле, сидел сам господин Наставник – верхняя часть его черепа была снесена, а мозги (если это слово применимо к субстанции в голове Мордастого) – разбрызганы по стене позади кресла. В широко раскрытых глазах несчастного застыло выражение крайнего недоумения. На столе стояла порожняя бутылка из-под рома, стакан, полупустое блюдо с грушами и полуполное блюдце с огрызками. Насколько Франц мог судить, события развивались так: убийца несколько раз выстрелил в замочную скважину (вдребезги разбитый замок почернел от пороховой гари), потом вошел в кабинет и прямо с порога остатком патронов разнес Мордастому череп. Среагировать на происходящее Наставник не успел, ибо, напившись пьян, безмятежно спал в кресле. Оба телефона на его столе убийца разбил. На ковре около входной двери лежала пустая пистолетная обойма.
Ужаса перед мертвецом Франц на этот раз не испытывал – то ли уже привык, то ли страх за собственную жизнь вытеснил страх перед чужой смертью. Его не тошнило, коленки не дрожали, сердце находилось, где положено, а не в пятках. Да, собственно, и страха Франц почти не ощущал: он уже на том свете – чего бояться, разве что по привычке…
Но у него было два вопроса.
Вопрос первый: Где сейчас убийца?
Вопрос второй: Какой из этой ситуации есть выход?
Вот только ответов, к сожалению, Франц не знал.
Зато ему стало ясно, где убийца достал автоматическую винтовку: больший из двух сейфов в кабинете Мордастого был открыт (ключи торчали в дверце) и содержал в себе бархатные подставки для всего арсенала, имевшегося на этаже. С изрядной долей облегчения Франц обнаружил подставки для одной винтовки и двух пистолетов – следовательно, у маньяка-убийцы оружия сейчас нет. На нижней полке сейфа лежали два запасных рожка. Взять, разве что, патроны и сходить за винтовкой?… Франц сунул рожки в нагрудный карман комбинезона и направился к двери. Потом остановился – перед уходом стоило осмотреть квартиру Мордастого.
Быстро проверив второй сейф (заперт) и книжный шкаф (ничего интересного), Франц обследовал рабочий стол: посуда; осколки телефонов; стопка неинтересных бумаг, придавленная куском неотшлифованной яшмы. Он обошел вокруг и проверил ящики в тумбах – девственно пусто. Затем, стараясь не глядеть на голову Мордастого (кровь, мозги и клочья волос по краям), Франц приступил к осмотру тела. Памятуя о пустых карманах обоих охранников, на интересные результаты он не надеялся, однако оказался не прав. В карманах Наставника обнаружилась куча всяких мелочей: полпачки сигарет, зажигалка, грязный носовой платок, записная книжка… Извлекая все новые и новые предметы, Франц не смотрел по сторонам – и вдруг услыхал приглушенное царапанье.
Сердце его ухнуло вниз, он поднял глаза. Царапанье раздавалось из-за двери, ведущей в спальню.
Убийца был в спальне.
На какое-то мгновение Франц запаниковал; «Бежать!» – мелькнуло в голове.
Он даже бросился вокруг стола в сторону входной двери, но тут же остановился: бежать значило отдавать инициативу врагу. В конечном счете, убежать с этажа невозможно – так лучше встретить убийцу лицом к лицу сейчас! Оружия у того нет, а значит, и шансы равны. Схватив со стола кусок камня, которым покойный Мордастый придавливал бумаги, Франц повернулся к двери в спальню.
Царапанье раздалось сильнее, дверь начала растворяться – медленно, толчками и со скрипом.
Слушая оглушительные удары сердца, Франц, сжимал в правой руке холодный камень. «Встать позади открывающейся двери?…» – запоздало подумал он и сделал шаг вперед.
Второй шаг он сделать не успел.
Из полурастворенной двери выскользнул огромный угольно-черный кот, вышел на середину комнаты и уселся напротив Франца. Секунд пять человек и животное молча созерцали друг друга, потом зверь лизнул лапу и стал умываться.
Голова Франца кружилась, кровь била в виски отбойными молотками, руки и колени ходили ходуном; чтобы не упасть, ему пришлось привалиться к столу и положить на него камень. «Что же ты, з-зараза…» – с чувством произнес он.
Кот ответил безмятежным взглядом.
Потом встал, извилистой походкой манекенщицы подошел к столу и запрыгнул наверх; холеная шерсть его блестела. Франц протянул руку, чтобы погладить, но кот уклонился, вежливо понюхал его пальцы и пошел дальше.
Опершись передними лапами на грудь своего мертвого хозяина, животное стало слизывать с его лица кровавые куски мозга.