Человек, который хотел понять все
Шрифт:
— — Эй! — спохватилась негритянка, — Расписку в получении принесешь не позже понедельника, бэби!
«Дусту тебе, а не расписку, толстая ведьма!» — думал Франц, шагая к метро.
Когда он доехал до Дворца Справедливости, там уже никого не было — лишь уборщицы с пылесосами-рюкзаками бродили по пустынным коридорам. В кабинете Следователя на стук никто не отозвался — толкнув незапертую дверь, Франц вошел внутрь. Комната 1723 опять напоминала хлев и была готова к приходу Адвоката — декорации уже сменились. Франц оставил конверт с Анкетами на столе.
Домой
Настоящим вызывается Франц Шредер для свидания с раввином.
Время свидания: 1:30, 14 мая 1993 г.
Место свидания: Синагога, Улица 174 Церквей, дом 59.
«Что ему от меня может быть надо?» — в угрюмом отупении подумал Франц и лег спать.
Если свои предыдущие приключения он сравнивал с театром абсурда, то эпизод на почте не дотягивал даже до мультфильма.
11. Синагога
Франц мог проехать две остановки на метро, однако пошел пешком — времени имелось предостаточно. Добравшись до Улицы 174 Церквей, он еще раз справился с карточкой-уведомлением: дом 59. Через десять минут он подошел к Синагоге — массивному зданию странного розовато-желтого цвета. Из окон выбивался тусклый красный свет … Франца, видимо, ждали. Он поднялся по ступенькам и с усилием отворил массивную дверь с позеленевшей от времени медной рукояткой — раздался отвратительный скрип, с каким в фильмах ужасов обычно открывается крышка гроба главного действующего лица. Франц вошел внутрь. Дверь захлопнулась за ним с тяжелым тупым ударом.
Он оказался в обширном зале, большую часть которого занимали ряды деревянных кресел; спереди, на небольшом возвышении, располагалась кафедра. Две толстые колонны темно-красного мрамора поддерживали потолок; на стенах были начертаны надписи на иврите, сейчас неразличимые (единственным источником света являлась настольная лампа в багровом абажуре, стоявшая на кафедре). В общем и целом, это было подходящее место, чтобы пить кровь христианских младенцев.
Посмотрев на часы (до назначенной встречи оставалось две минуты), Франц сел в ближайшее кресло в заднем ряду. И тут же позади кафедры распахнулась дверь — в помещение вошел необыкновенно высокий худой человек в черном хасидском лапсердаке и плоской шляпе.
— — Франц Шредер? — спросил он звучным басом.
— — Да.
— — Я — ребе Александр, ваш Раввин.
— — Александр? — невольно переспросил Франц.
— — Воистину так. Матушка и батюшка нарекли меня в честь Александра Македонского, великого воителя Античности. — ребе Александр сделал широкий жест рукой, — Прошу в мой кабинет.
12. Ребе Александр. Часть 1
Франц сидел в глубоком кожаном кресле перед столом, с которого на него ощерилось чучело орла с хищно разинутым клювом и стеклянными глазами. Помимо орла, на столе ребе Александра имелись два серебряных кубка, отполированный человеческий череп, свиток Торы, увеличительное стекло, средневековый фолиант в кожаном переплете и толстая ядовито-зеленая папка. Франц посмотрел на сидевшего напротив хозяина кабинета:
— — Коньяку хотите? — неожиданно предложил ребе Александр.
— — Коньяку? — удивился Франц, — Спасибо, я с утра … то есть, с вечера не пью.
— — А я, пожалуй, выпью.
Ребе Александр достал из ящика стола пыльную пузатую бутылку, крошечную рюмку и блюдечко с тонко нарезанным лимоном. Налив коньяк точно под обрез рюмки и пошевелив с воодушевлением ноздрями, он выпил. Франц, тем временем, разглядывал книжные полки, шедшие по периметру комнаты. Как и полагалось книгам раввина, большинство было на иврите, однако более внимательный взгляд обнаруживал под самым потолком две полки с детективной англоязычной литературой.
Франц выжидательно посмотрел на хозяина кабинета.
— — Ну-с, как дела? — ребе Александр с преувеличенной бодростью потер одну ладонь об другую.
— — Спасибо, ничего.
— — Осваиваетесь?
— — Понемножку.
— — К Богу еще не обратились?
— — Извините?
— — Я спрашиваю, к Богу вы еще не обратились?… В смысле, в синагогу ходить не будете теперь, раз такое дело?… Или, там, обрезание … вы ведь не обрезаны?
— — Я обрезаться не хочу. — раздельно произнес Франц.
— — Ладно-ладно, как вам угодно … — торопливо согласился ребе Александр. Он помялся, явно не зная, о чем спросить еще, — Так, значит, все у вас хорошо?
— — Да.
— — И помощи вам никакой не требуется?
— — Никакой.
— — Или все-таки требуется?
— — Нет.
Ребе Александр посмотрел на часы, поерзал на стуле и вдруг, наклонившись через стол, доверительно прошептал:
— — Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— — О чем? — оторопел Франц.
— — Представьте себе …
13. Ребе Александр. Часть 2
— — … прибор, который может определить взаимное местоположение объектов с абсолютной точностью — и воспроизвести его для другого набора таких же объектов. Возьмем, например, сложную белковую молекулу — Прибор мог бы проанализировать ее состав и изготовить точную копию, при условии, конечно, что у нас имеется запас необходимых атомов.
Заметим, однако, что местоположение частей системы не полностью определяет ее состояние — температура вещества, например, зависит от скоростей ее молекул. Что ж, давайте расширим возможности нашего воображаемого Прибора — пусть он может измерять и воспроизводить не только координаты, но и скорости предметов.
Рассмотрим теперь человека: тело его состоит из молекул, молекулы состоят из атомов — Прибор мог бы воссоздать их координаты и скорости так же легко, как и любых других объектов. Предположим, что мы сделали это: и перед нами стоят два идентичных человека, с идентичными телами, идентичной памятью (ибо механизм памяти основан на химии), даже с идентичными настроениями — и в тот самый миг, когда копия завершена, мы уничтожаем оригинал! Мы как бы заменяем одно тело другим — что же при этом происходит с сознанием? Казалось бы, оно не могло перенестись из одного тела в другое и, следовательно, мертво … однако не будем торопиться с выводами.