Человек, который зажигает звёзды
Шрифт:
Было бы неправдой сказать, что она была рада моему появлению, но гордость не позволила мне отступить. Я пробовала завести разговоры на разные темы, но везде встречалась с глухой стеной, и лишь отчаявшись хоть как-то развлечься в этот вечер, мне удалось пробиться через её панцирь. Хотя, я думаю, это и так очевидно, иначе мы бы с тобой не разговаривали, милый.
Всё началось с того, что я заметила у неё на запястье характерный синяк, такие обычно остаются, когда кто-то сильно пытается удержать девушку. Чтобы подтвердить свои догадки, я мигом окинула беглым взглядом её руки. И тут интуиция меня не подвела: на безымянном пальце отчётливо виднелась белая полоска, которая остаётся от кольца, когда его долго носят на одном и том же месте. Сложив два и два, я поняла, что милашка недавно ушла от мужа или жениха, ведь это могло быть не только обручальное
Но то, что она рассказала мне, повергло меня в шок.
«Ты знаешь, – сказала она, закуривая очередную сигарету, мы обе порядком подвыпили, на улице давно стемнело, и, кажется, мы остались последним и посетителями в этом богом забытом месте, – Ты знаешь, раньше мне казалось, что в этой жизни всё просто. Я смотрела на своих родителей и видела взрослого респектабельного мужчину, с, как мне раньше казалось, вполне адекватными взглядами на мир, я видела женщину, хранительницу домашнего очага, умную и сдержанную. Я думала, что когда-нибудь тоже вырасту, и у меня будет семья, дети, мы будем ездить с ними отдыхать на море, кататься вместе на лыжах, и будем счастливы.
Тут она сделал очень глубокую затяжку и закашлялась. Прошло не меньше пяти минут, как она продолжила говорить. А я не хотела её торопить.
«Мир казался мне простым и ясным, как и моё будущее. Я понимала, что иногда чем-то нужно жертвовать, но была уверена, что жертвы не напрасны и в конечном итоге все лягут в прочный фундамент моего счастья. В школе я познакомилась с парнем. Я полюбила его, и думала, что он полюбил меня. По крайней мере, тогда я не задавала лишних вопросов. Зачем? Я прощала ему то, что не стоило прощать, потому что верила, что в конечном итоге всё будет так, как я вижу. Но в один день всё пошло наперекосяк».
Тут последовала ещё одна пауза, куда длиннее предыдущей. Она пила и курила, а взгляд её был устремлён куда-то вдаль. Казалось, сейчас она не здесь, а где-то далеко-далеко. Невыносимо хотелось узнать, куда она исчезла. Но я сдержалась, боясь спугнуть её, боясь, что она может вновь спрятаться в панцирь, и я никогда не узнаю продолжения её истории. Не знаю, почему, но внезапно мне стало это невыносимо важно. Это был вопрос жизни и смерти. Но, когда моё терпение иссякло, она вновь заговорила.
«У меня на работе есть парень, – тихо заговорила она, – Парень как парень. Ничего необычного. Светлая кожа, кучерявые волосы. Но было в нём что-то, что отличало его от других; не знаю почему, но я это сразу заметила. Когда он в первый раз посмотрел на меня, и я нечаянно поймала его взгляд, мне вдруг показалось, что он видит гораздо больше, чем я. Это сложно описать, я это просто почувствовала. Весь следующий день я не могла отогнать от себя странное наваждение, словно я что-то упустила, что-то важное, необычайно важное. Но вскоре это прошло, я жила, жила так, как считала нужным, пока в один прекрасный день мой возлюбленный не заявился домой с разбитым лицом и в испачканной кровью футболке. Когда я кинулась к нему, желая помочь, он окинул меня безумным взглядом, и, оттолкнув, принялся собирать вещи, что-то бормоча себе под нос. Я молча сидела на полу и не могла пошевелиться. Спустя пятнадцать минут, наспех покидав одежду в чемодан, он ринулся к выходу. Понимая, что если он сейчас уйдёт, то я его никогда не увижу, я ринулась наперерез, преградив ему дорогу.
Не хочу описывать то, что было дальше. Он был словно не в себе. Отбросив чемодан, он что есть силы схватил меня за руку и швырнул в сторону. Не удержавшись, я ударилась головой о дверной косяк и упала. Он тут же подлетел ко мне, и стоило мне поймать этот взгляд, как я впервые по-настоящему испугалась за свою жизнь. Но тут произошло то, чего я совсем не ожидала. Когда он навис надо мной, я увидела, как на мгновение его взгляд скользнул чуть выше меня и замер. Затем, испустив какой-то странный полувсхлип-полусвист, медленно отошёл назад, затем, медленно переведя взгляд на меня, быстро затараторил что-то. Единственное, что мне удалось вычленить из бессвязного потока слов, было «Прости, я не хотел, Марк убьёт, не надо». А затем, споткнувшись о свой чемодан, выбежал прочь». А когда я, с трудом поднявшись, попыталась найти то, что спасло мне жизнь, я вдруг осознала что-то, от чего у меня задрожало всё тело. Я внезапно поняла, что практически всю жизнь я шла к этому моменту. Неужели ЭТО именно то, к чему я стремилась? Именно то, ради чего я закрывала глаза на
Смеркалось. В то время как гасло небо, медленно зажигалась земля, пронзая темноту неоновым светом вывесок и яркими вспышками автомобильных фар, безумных стальных монстров, вырвавшихся из дневного плена вездесущих пробок на долгожданную свободу. Лениво зевал швейцар, безразлично оглядывая двух ночных бабочек, каким-то невиданным ветром принесённых сюда из областных трасс для гостей столицы, боящихся засыпать по ночам в одиночестве. Город дышал по-новому, и его дыхание отражалось во всём, от мерного света фонарей, до безумного рокота, доносившегося из ночных клубов. И казалось, что вместе с атмосферой изменились и сами люди: на место мужчин в костюмах, женщин с колясками и бабушек с необъятными сумками пришли совершенно новые люди, приспособленные к новой экосистеме – молодые парни и девушки в вызывающей одежде, с болезненно слезящимися красными глазами, угрюмые поджарые мужчины, окидывающие прохожих тяжёлым взглядом и я, словно пришелец в их мире, мчащийся сквозь враждебную среду в бескислородном пространстве.
Моё сердце колотилось, как ненормальное. Я мчался, сшибая с ног прохожих, мчался, не замечая ничего вокруг. Престарелый сонный швейцар медленно зевнул, зажмурившись и прикрыв рот рукой, укутанной в белую перчатку. Не успел он открыть глаза, как поток воздуха, вызванный резко открывшейся дверью, сшиб с него фирменную фуражку, а когда он озадаченно оглянувшись, медленно поднял потерю, я взлетел на свой этаж, и дрожащими от волнения руками, задыхаясь, пытался попасть ключом в замочную скважину. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Не выходит. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Каким-то чудом ключ всё-таки попадает в замочную скважину и личинка замка с радостным скрежетом уходит внутрь. Резко надавив на дверь, я буквально вваливаюсь в комнату, и не особо заботясь о том, чтобы закрыть дверь, мигом проваливаюсь внутрь. Где же они, где где где где где!? Кровать! Словно безумный, я ринулся в спальню. Бинго! Коробки с моими личными вещами мирно лежали на кровати, ровно там, где я их оставил. Одним движением высыпав содержимое на покрывало, я судорожно стал рыться в образовавшейся куче. Оно должно быть здесь. Должно. Просто обязано. Я уверен, что оно где-то здесь. Я точно помню, оно лежало у меня на столе. Ну, где же! Где! Внезапно, издав победный крик, я выхватил из кучи небольшую зелёную папку. Дрожащими руками отщёлкнув застёжку, я бережно, словно древний манускрипт, грозящий вот-вот рассыпаться в пыль, извлёк оттуда маленькую сопроводительную записку.
«Т.М.А. Увольнение по своему желанию. Доставить документы по адресу. Ул. Красноармейская, д 31/18.»
Истощённый, я упал на кровать, не выпуская из рук заветные документы. Сердце медленно входило в рабочий режим, а в голове шумело, словно на берегу океана во время прилива. Повезло, как же мне повезло. Ведь если бы мои вещи собирали не две безмозглые гориллы, а существо, наделённое хоть маленькой искоркой интеллекта, оно бы сразу обратило внимание на практически прозрачную папку с документами, и запиской, которую легко прочитать, не открывая содержимое. Тогда бы последняя нить была потеряна. Но мне повезло, и эта папка, с лёгкого посыла одного из охранников, радостно полетела в коробку к остальным моим вещам. Я пока не знал, что именно буду делать с этим адресом. Не могу же я просто так заявиться к Томе домой. Или могу?
«Она сказала, что с того дня она словно прозрела. Словно с её глаз спала пелена, и она впервые увидела мир таким, какой он есть на самом деле», – звучали в голове последние слова недавней собеседницы.
Неужели, неужели я и впрямь помог ей? Помог человеку обрести себя? От одной мысли об этом моё сердце вновь забилось со скоростью набирающего ход локомотива, и мне стоило огромных усилий привести его в нормальный режим.
Неужели всё было не зря? С трудом поднявшись с кровати, я, шатаясь, добрёл до умывальника. Перед глазами всё плыло. Наскоро умывшись прохладной водой, я с удивлением почувствовал во рту вкус крови. Машинально взглянув в большое зеркало, расположенное над раковиной, я увидел маленькую алую струйку, весело бегущую из левой ноздри, через губу, вниз, за воротник. Странно: за всю жизнь это был третий раз, когда у меня шла кровь из носа, при том, что первые два были в глубоком детстве. Но сейчас мне было абсолютно всё равно. Кое-как доковыляв до кровати, я рухнул, и не успело тело коснуться поверхности, как разум, опередив его, исчез в царстве Морфея. Завтра будет новый день. Очень важный день.