Человек по имени Рабл Нун
Шрифт:
Раймс ориентировался здесь хорошо. Он выбрался на старую индейскую тропу, которая выходила к железной дороге восточнее платформы Дюранго. Проезжая по склону горы около моста Тимлера, он обнаружил много следов и сумел разобраться в них досконально только у водопоя, где всадники спешились.
Их было трое. А лошадей — пять. Две, вероятно, вьючные. Вот маленький след, это — Фэн. Вот мокасины Нуна, а у третьего сапоги на высоких каблуках и калифорнийские шпоры с большими роликами. Они отпечатались в сыром песке, когда человек присел к роднику. Этот всадник был ему незнаком,
Глава 19
Перед самым закатом Нун свернул с тропы в заросли. За ними оказалась полянка и лужа талой воды. Здесь они и заночевали на высоте восемь тысяч футов над уровнем моря.
Лебо разжег костер, а Нун, нарубив елового лапника, быстро соорудил шалаш.
— Далеко ли отсюда железная дорога? — спросила Фэн.
— Нет, — ответил Нун. — Успеем на поезд у Игнацио.
— Вы имеете в виду торговый пост?
— Да. Там останавливается поезд Денвер — Рио-Гранде. Пег и вся ее компания проскачут, я думаю, к Дюранго. Вряд ли они сядут в поезд. Но все пути нам постараются перекрыть, на это у них ума хватит.
Плечо болело. Нун его щадил, но уже понял, что надо показаться врачу. Это можно сделать только в Денвере.
Спустившись утром в долину, они перешли вброд реку, где вода доходила до стремени коня, а затем и другую реку у самой Тополевой промоины. По равнине к Востоку лежал путь индейцев племени юта. На юге стеной стояли горы. Нун ориентировался на пик Пьедра, который останется справа.
— Далеко еще? — нетерпеливо поинтересовалась Фэн.
— Десять миль… Может, меньше.
— Мне боязно.
Мигель сказал:
— Видите пыль? Кто-то скачет.
Впереди был отлогий подъем, а далеко позади перемещалось облако пыли.
— Вероятно, индейцы.
— Один, — возразил Мигель и повторил: — Скачет быстро.
Показалась лесная полоса вдоль Лос-Пинос. Там параллельно реке на юг шла железная дорога.
Всадник догонял их. Нун положил винчестер поперек седла.
— Как выглядит эта станция? — спросила Фэн.
— В двух милях к северу находится агентство резервации Юта. А тут, я думаю, резервуар с водой, да товарный вагон. И навес от дождя.
Помолчав, Фэн сказала:
— Я проезжала здесь несколько раз, но ничего подобного не помню.
Нун оглянулся, но всадник был слишком далеко. Зато впереди уже различались контуры резервуара с водой. Сама станция была чуть побольше товарного вагона. Деревья вдоль реки зеленели. Нун чувствовал жажду, во рту все пересохло. Но торопиться не следовало, неизвестно, что делается на станции. Лучше бы подгадать к прибытию поезда.
Платформа была пуста. Небольшой двухкомнатный дом, построенный, вероятно, совсем недавно, тоже был пуст. Миновав его, они остановились под шумящей листвой тополей. Нун спешился.
— Джонас!
Он резко обернулся, удивившись, что Фэн назвала его имя. Она сказала:
— Я же говорила, что мне хочется звать вас Джонасом. Ведь это ваше имя, не так ли?
— Да.
Он понял, что это именно так. Это его имя по праву.
— Джонас, как нам уехать отсюда без неприятностей?
— Если поезд прибудет до этой банды и если они не сидят в нем, мы выиграли. Фэн, они хотят отнять золото.
— Пусть забирают.
— Ну, нет. Пока я жив и в здравом уме, я этого не допущу. Ваш отец заплатил мне, чтобы я прикончил нескольких подонков. Но если можно вас защитить и сохранить для вас ваше добро без кровопролития, мы так и сделаем. А если отдать им сейчас ваше золото, зло разрастется и укрепится. Алчность питает алчность, а преступники набирают силу с каждой своей победой. Желая уладить все добром и не применяя силу, мы навлечем на себя и других еще большее зло. Дай Бог, чтобы все обошлось, а нет — нам придется драться.
Он замолчал. Молчала и Фэн.
День был жаркий. Ветер утих. Видимо, приближалась гроза. На юге над хребтом громоздилось иссиня-черное облако, прорезанное частыми стрелами молний. Воздух сгущался. На тихоокеанском побережье в старые времена такую погоду называли погодой землетрясений.
Нун нащупал рукоятку револьвера. Она согрелась. Он понял, что оружие скоро понадобится.
Оно понадобится, поскольку он не намерен сдаваться. Слабые и сомневающиеся уже мертвы или исчезли. Сбежал ковбой Кислинг, мертв крепкий парень Дейв Черри. Бен Джениш — великий стрелок, которого все боялись, убит.
Остались многие, обреченные. Смерть сторожила их. Смерть сторожит и его. Он это понимал. Но он знает, что ловок, решителен, быстр. Он уверен в себе. В моменты, когда приходится выхватывать револьвер, чтобы жить или умереть, он всегда хладнокровен… Ну, а сейчас? В чем дело? Ведь ничего не знаешь заранее. Он видел сильных, опасных людей, внезапно терявших веру в себя. Нервы у них сдавали без видимых причин.
Всадник скакал во весь опор… Через минуту они поняли, что он спешит. Раздался свисток еще далекого от станции поезда.
Рабл Нун провел языком по пересохшим губам.
— Расседлывай лошадей, — обратился он к Мигелю. — Пусть идут восвояси.
Мексиканец взглянул на него с удивлением.
— Выходим на платформу, амиго?
— Да.
Мигель выразительно пожал плечами. Он имел в виду, что укрытие оставлять рановато.
Они уже слышали стук копыт. И вновь засвистел паровоз. И гроза приближалась, громыхало все ближе и ближе.
Они пошли к станции, ведя в поводу навьюченных лошадей. Фэн держала винтовку обеими руками. Вот и платформа. Ударила молния, упали первые редкие капли дождя.
Нун снял переметные сумы и положил на платформу.
Вот тут-то в конце ее показались бандиты. Невозможно было понять, откуда они взялись. Менли и рыжий тощий мексиканец в широком сомбреро. На нем был двойной патронташ.
Кристобаль!
В памяти Нуна вспыхнуло: «Четыре мужчины и женщина… « Женщина? Он бы не согласился на это. Вот она — ясность. Он обязался освободить от бандитов ранчо. Его предупредили, что надо опасаться четырех мужчин и женщины. Опасаться, и только. Значит, Том Девидж имел в виду Пег Кулейн. Он знал своих врагов поименно и, вероятно, предвидел схватку за золото.