Человек с Золотым Торком
Шрифт:
И в этот момент в воздухе перед нами открылся пространственный портал, и через него хлынула армия солдат в чёрной униформе “Манифеста Судьбы”, они открыли огонь из автоматического оружия, как только увидели нас. Пули рикошетили от моей брони, но я не мог защитить всех. Только что освобождённые заключённые падали с криками и умирали вокруг меня. Я отрастил золотые шипы на своих бронированных кулаках и ринулся в гущу наступающих солдат. Я поражал мужчин и женщин, когда они изо всех сил пытались убить меня, и они больше не поднимались. Но из портала выходили всё новые и новые солдаты, их лица пылали яростью истинного фанатизма. Я ломал шеи и головы и швырял мужчин и женщин в воздух со смертоносной силой, но всё
Мистер Стаб шагнул вперёд и встал рядом со мной, длинный скальпель жадно поблескивал в его руке. Ничто из того, что делали солдаты, не могло его тронуть, и он с элегантным презрением уничтожал всех, кто оказывался в пределах его досягаемости. Стоя там, среди крови и резни, он наконец-то был в своей стихии.
Ночные существа, израненные и ослабленные, яростно сражались с одетыми в чёрное солдатами, и повсюду были кровь и крики. Шаг за шагом мы замедляли продвижение солдат и шаг за шагом оттесняли их назад. Возможно, потому, что их фанатизм не мог сравниться с нашей яростью. Мы продвигались вперёд, по их трупам и по трупам наших соратников, пока, наконец, последние солдаты не повернули назад и не скрылись через пространственный портал, который закрыли с их стороны.
Я стоял среди мёртвых в своём забрызганном кровью доспехе с торжествующе поднятым шипастым кулаком. И вокруг меня ночные существа завывали о своём триумфе и звучало моё имя.
Молли выкрикивала моё имя снова и снова, пока, наконец, я не опустил кулак и не посмотрел на неё.
– Эдди! Мы должны выбраться отсюда! У Трумэна должны быть чрезвычайные планы на случай массового прорыва, и я не думаю, что мы хотим быть здесь, когда он приведёт их в действие.
Я кивнул и подошёл к ней, отпихивая в сторону тела в чёрной форме. Кровь вязко закапала с моих рук, когда я заставил шипы исчезнуть. Моё дыхание замедлилось, а голова прояснилась. Мистер Стаб шёл рядом со мной без капли крови на своем элегантном наряде.
– Я знаю, что вы хотите смерти Трумэна, - сказала Молли.
– Я тоже. Но сейчас у нас нет возможности добраться до него.
– Согласен, - сказал я.
– Его время придёт. Есть предложения, что нам делать дальше?
– Я открываю собственный пространственный портал, и мы все убираемся отсюда и рассеиваемся в ночи.
– Похоже на план, - сказал я.
– Где Девушка-цветок?
– О, она соберёт себя заново, в течение следующих нескольких дней, в каком-нибудь месте, где она будет чувствовать себя в безопасности… Она посмотрела на мистера Резчика.
– Я могу доверить тебе присматривать за Сью? Я должна остаться с Друдом. Нам нужно спланировать месть.
Он милостиво склонил голову.
– Конечно, моя дорогая. Со мной она будет в безопасности. Даю вам слово.
И, как ни странно, я ему поверил. Я не думал, что он солжёт Молли. Он протянул Сабвей Сью руку, и она с благодарностью опёрлась на неё.
Молли открыла пространственный портал, и мы как можно быстрее пропустили через него выживших пленников. Я постоянно оглядывался по сторонам, готовый к новой подлой атаке, но её так и не последовало. Огромная пещера оставалась безмолвной, как братская могила. В конце концов, остались только Молли и я.
– Итак, теперь у нас есть два смертельных врага на нашем пути, - сказал я.
– Моя семья и “Манифест Судьбы”. Этот день становится всё прекраснее и прекраснее. Остался ли кто-нибудь, кому мы можем доверять?
– Может быть, - сказала Молли.
– На ум приходят несколько имён. Но даже если бы это были только ты и я, я бы не отступила и не расплакалась. Я добьюсь справедливости, даже если для этого мне придётся убить всех в этом мире.
–
– Теперь ты ведёшь себя просто отвратительно, - сказала она.
Мы прошли через портал и вернулись в холодный, чистый воздух Лондона.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В постели с врагом
Мы с Молли вышли из её портала именно там, где я попросил её высадить нас: в доках Гринвича, прямо напротив старинного парусника “Катти Сарк”. Рассветало, ранний утренний воздух был восхитительно прохладным и чистым после нездоровой атмосферы загонов “Манифеста Судьбы”. Длинные багровые полосы окрашивали светлеющее небо, резко выделяясь на фоне высоких мачт военно-морского музея “Катти Сарк”. И это было абсолютно правильно. Нормальные люди сейчас всё ещё в постели, и я был полон решимости последовать их примеру и как можно быстрее. День и ночь были долгими, то одно, то другое…
– Ты приводишь меня в самые приятные места, Эдди, - сказала Молли.
– Могу я спросить, какого чёрта мы делаем здесь, где даже падшие ангелы побоялись бы ступить без вооружённых телохранителей и письменной гарантии безопасного прохода?
– В наши дни Гринвич весьма цивилизован, - сказал я.
– Практически облагорожен, кое-где… Я держу здесь баржу, привязанную к берегу, со всеми удобствами и предметами первой необходимости. Ещё одно из моих безопасных мест, когда мне нужно где-то укрыться от всех, даже от собственной семьи.
– Они не знают об этой барже?
– Они никогда не спрашивали. Моей семье никогда не было дела до того, как я делал то, что делал, до тех пор, пока я делал то, что мне говорили. Сюда. Несколько минут ходьбы по пристани привели нас к моей барже “Lucky Lady”. Просто ещё одна из пары дюжин баркасов и барж, пришвартованных к причалу. Довольно недорогой способ жить в дорогой части Лондона. Здесь много актёров… “Lucky Lady” лениво танцевала на тёмной, мутной воде; её цвета были ярко-красными и зелёными, а вся её латунная отделка сияла в янтарном свете уличных фонарей. (У меня есть маленький брауни, который приходит раз в две недели и следит за чистотой старой лодки в обмен на то, что я оставляю чашу односолодового виски. Я сторонник соблюдения старых традиций… - Особенно если это означает не вставать на четвереньки с “Дураглитом”. Я ненавижу полировать латунь). Я бы предпочёл отвезти Молли обратно в свою милую квартиру в Найтсбридже, но не решился. Моя семья знала о квартире. В лучшем случае на месте могли бы быть, агенты - наблюдатели; ставка на дурака… В худшем случае - что гораздо более вероятно - они уже разнесли квартиру в поисках улик или уличающих документов, которые могли бы привести их к тому, где я нахожусь и что я могу делать. Я знал процедуру. Я сам делал это достаточно часто. Ну, пусть смотрят. Я никогда не оставлял ничего ценного в своей квартире. Или где-нибудь ещё, если уж на то пошло. Полевой агент должен быть готов в любой момент отказаться от всего и никогда не оглядываться назад. Нам не разрешается быть сентиментальными или формировать привязанности. Наши единственные корни - в семье. Семья следит за этим.
Я сказал об этом Молли, и она кивнула.
– Они, наверное, вдребезги разбили все твои личные вещи, просто назло. Я видела, как работает ваша семья. Ты уверен, что там нет ничего, что они могли бы использовать для слежки за тобой? Я могу найти тебя где угодно, просто держа в руках какой-нибудь предмет, который когда-то принадлежал тебе.
– Нет, пока я ношу Торк, - сказал я.
– Моя броня защищает меня от всего.
Я помог Молли спуститься на палубу моей баржи, а затем прогулочным шагом спустился вниз. Молли задумчиво посмотрела на меня.