Человек, ставший Богом. Воскресение
Шрифт:
– Поток жизни исходит из груди. Заставь его двигаться по своим плечам и предплечьям, чтобы он вошел в твои кисти, а оттуда попал в тело больного.
Но девочка походила на дыру, поглощавшую энергию. Она не была больной. Она умирала, и Иисус опасался, что может ускорить приход смерти. Толпа боялась даже пошевелиться. Иисус предпринял последнее усилие. Крупные капли пота сверкали на его лбу, словно жемчужины. Он собрал все силы, почувствовал, как по телу пробежала судорога, и чуть не упал. Теперь уже все тело Иисуса покрылось
– Жива! – пробормотал Иисус.
У Иисуса закружилась голова, и он покачнулся. Неужели люди, окружавшие его, подумают, будто он исполняет ритуальный танец? Девочка вновь закрыла глаза. Нет! Нельзя было позволять ей спать! Иисус встряхнул девочку, она ответила ему вымученной улыбкой. Девочка вся покраснела. Отец склонился над лицом дочери с таким видом, будто заглядывал в бездонную пропасть. Девочка задыхалась. Иисус напрягся и передал ей ту энергию, которая у него еще осталась. Девочка закашлялась. У нее изо рта вылетел сгусток мокроты и упал на одежду Иисуса. Кто-то поспешил вытереть его.
– Нет! – закричал Иисус. – Не дотрагивайтесь до меня.
Девочка по-прежнему задыхалась. Пот ручьями струился с нее.
«Здесь нужна помощь тысяч таких, как я, – думал Иисус. – Но для чего? Чтобы отсрочить неизбежное!»
Иисус исчерпал все свои силы, но пока еще не мог передать девочку отцу. Да, ей слишком рано умирать, но какая это ужасная мысль! Словно для смерти существует надлежащий час! И все же человек мог отодвинуть минуту наступления небытия.
«Господи, какое же тяжелое бремя ты взвалил на мои плечи! – думал Иисус. – Живи! Живи!» – повторял он, мысленно обращаясь к девочке.
Она должна была жить несмотря ни на что, но не во славу Иисуса, а чтобы доказать могущество Бога… Дыхание девочки постепенно становилось более глубоким. Возможно, через несколько мгновений тени, которые стремились овладеть ею, покинут тело девочки.
Толпа, не замечавшая никаких изменений, заволновалась.
– Это самый неторопливый кудесник, какого я когда-либо видел, – сказал один из присутствовавших.
Кудесник! Вот во что они все верили! Иисус закрыл глаза, чтобы отчетливее чувствовать, как теплота разливается по маленькому тельцу. Усилившийся гул голосов встревожил Иисуса, и он открыл глаза. Девочка робко ему улыбалась. Изнуренный, Иисус опустил девочку на землю.
– Она не может стоять! – крикнул отец.
Действительно, девочка была слишком слабой, и Иисус тотчас подхватил ее.
– Она выздоровела! – воскликнул отец, взяв дочь на руки и поднимая ее над толпой, чтобы все видели.
Девочка, растерянная, ничего не понимающая, несчастный кусочек хрупкой плоти, улыбалась.
– Девочка еще слабенькая, но она быстро наберется сил, – сказал Иисус.
Толпа радостно зашумела. Едва
– Воздайте хвалу Господу! Приветствуйте Его Мессию!
Еще не восстановивший свои силы Иисус не мог полностью осознавать, что происходит. Израиль, несмотря на все твои беззакония, твое сердце по-прежнему бьется! Израиль, какой исцелитель заключит тебя в свои объятия, чтобы вдохнуть в тебя жизнь. В толпе, направлявшейся к синагоге, был один человек, неистово размахивавший руками.
– Учитель! – кричал он.
От усилий вены на шее у него вздулись, а глаза вот-вот могли выскочить из орбит. Иисусу было знакомо лицо человека, но ему никак не удавалось вспомнить его имя.
– Учитель! – взволнованно кричал человек. – Это я, Фома! Фома Дидим! Ты помнишь Антиохию?
Разумеется! Иисус кивнул. Толпа окружала его, но он не хотел идти в синагогу в сопровождении такой процессии. Ему удалось упросить спустить его на землю, и он отделился от самаритян.
– Помолитесь Господу и воздайте ему хвалу! – крикнул Иисус.
Фоме, которого толкали со всех сторон, все же посчастливилось схватить руку Иисуса и покрыть ее поцелуями. Наконец толпа рассеялась. Большинство самаритян отправились в синагогу. Иисус вместе с Фомой вернулся в трактир.
Со времени встречи в Антиохии Фома заметно изменился. Его лицо стало более морщинистым, а в глазах теперь появился лихорадочный блеск.
– Два царства, Учитель! Ведь это два царства, не так ли? – говорил Фома, пока спутники Иисуса разглядывали его с любопытством, к которому примешивалось подозрение. – Но разве очевидно, что царство Бога есть царство духа, а царство Демона – это царство материи?
– О чем он говорит? – прошептал Симон.
– Человек! – резко оборвал его Фома. – Если бы твой мозг работал так, как должен был бы, ты понял бы, о чем я говорю! Если мир поделен между Богом и Демоном поровну, это означает, что Демон может быть как духом, так и материей, но если мир поделен между духом и материей, это означает, что вся материя принадлежит Демону, а весь дух – Богу. Неужели ты, крестьянин, не понимаешь, что из этого следует? Нет! – воскликнул Фома, обращаясь к Иисусу. – Нет, Учитель, он не понимает!
– Успокойся, Фома, – сказал Иисус, которого забавляло нетерпение, охватившее его знакомого из Антиохии. – Демон тоже может быть нематериальным.
Демон! С кем же недавно боролся Иисус, чтобы спасти девочку? С Демоном? Или со смертью? Слилась ли смерть с Демоном в едином порыве? Или Демоном называли лишь маску смерти?
– О чем же идет речь? – допытывались Андрей и Симон.
– Как ты, Учитель, ты, могущество духа которого одержало победу над великим Аполлонием, можешь терпеть этих тупиц?