Человек войны
Шрифт:
– Берем – тихо прошипел Дим, вслед за чем потянул из голенища сапога кортик.
В следующее мгновение они скользнули вниз, и Жора кулаком вбил каску в плечи, наклонившемуся над котелком фашисту, старшина заколол второго, а Дорофеев подмял под себя и саданул ребром ладони по горлу третьему.
Потом они вбили тому в рот заранее приготовленную портянку, связали и, захлестнув на ногах петлю шкерта*, огляделись.
Кругом все было без изменений.
Немецкие окопы насторожено молчали, с неба стал моросить дождь, где-то пиликала гармошка.
Обыскав пленного фельдфебеля и убитых, разведчики забрали у них «зольдбухи»* и другое, вслед за чем, перевалив языка через бруствер, потащили его в сторону своих позиций.
– Тяжелый, хряк, – сопел ползущий впереди, с зажатым в кулаке шкертом, Жора.
Когда миновав нейтралку, сладковато пахнущую трупами и горелым железом, поисковая группа приблизилась к своим окопам, далеко позади раздались крики «алярм!», в небо унеслась серия ракет и со стороны немцев заработали сразу несколько пулеметов.
Огненные трассы рубили воздух вокруг, а потом в дело вступили минометы.
Сбросив в попавшуюся воронку языка, группа ввалилась следом и, переждав огневой налет, поползла дальше.
Когда до своей траншеи остались считанные метры, раздалось тревожное «стой! стрелять буду! одновременно с чем лязгнул винтовочный затвор, загоняя патрон в патронник.
– Свои, братишки, принимай немца, – громко прошептал Дим, и им навстречу метнулись две тени.
В следующий момент со стороны немцев с шуршанием прилетела мина, неподалеку всплеснул ослепительный взрыв, и все кубарем скатились в траншею.
– Ну что, все живы? – блеснул зубами из-под каски один из встречавших.
– Да вроде все,– ответил Дим, вытирая мокрое лицо рукавом маскхалата.
– Хрен там, – харкнул в сторону Дорофеев. – Вон, смотрите.
У лежавшего под ногами фельдфебеля, осколком снесло пол черепа.
– Как же вы не уберегли языка? – просмотрев взятые у немцев документы, тяжело уставился на стоящих перед ним в штабной землянке разведчиков, командир роты Николай Терещенко.
– Начальству считай, докладывать нечего.
– Виноваты, – саркастически ответил Дим. – Не успели подставить свои головы. Кстати, там, – кивнул на бумаги, – значится, что все эти фрицы, из гренадерской дивизии, пару недель назад, там была обычная пехотная. А в стрелковой карточке, обнаруженной у фельдфебеля, значатся практически все наши огневые точки. Не иначе, что-то готовится.
– Вполне возможно, – буркнул капитан, встав и сунув все, что было на столе в полевую сумку. – Пока отдыхайте я в штаб бригады.
Спустя сутки, в поиск была отправлена вторая группа, но практически вся погибла, напоровшись на мины.
А комбриг требовал нового «языка» и непременно офицера. Появление у немцев новой дивизии весьма обеспокоило штаб армии.
– Этой ночью пойдете опять, – вызвал к себе Терещенко группу Вонлярского. «Язык» нужен как воздух. Понятно?
– Понятно – ответил Дим, а Морозов с Дорофеевым восприняли все как должное.
– Тогда садитесь, обсудим план. И капитан развернул карту.
На ней значились немецкие позиции и минные поля, в том числе то, на котором подорвалась разведка.
– Пойдете по нему, – ткнул карандашом в лиловый обвод комроты. Впереди будут саперы, разминируют проход и вернутся.
– А чего? Умная мысль, – переглянулся Вонлярский с напарниками. Второй раз фрицы нас там не ждут, и можно их здорово прищучить.
Далее были разработаны детали, после чего разведчики ушли готовиться к заданию.
Ночь, как по заказу, выдалась безлунная, небо затянули облака, сквозь которые изредка мигали звезды.
Минное поле преодолели за два часа, саперы сняли дюжину «шпрингминен». Штука хитрая и опасная. При давлении на нее подпрыгивает вверх, потом взрыв и осколки поражают все живое.
– Ну, братцы, ни пуха, ни пера, – шепнул в ухо Диму старший – пожилой дядя.
– К черту, – подмигнул ему тот, и, зажав кортик в зубах, полез вперед. За ним Жора с Петей.
Сплошной линии обороны за минным полем не оказалось, вместо нее, смутно виднелась приземистая махина дота*.
Из торчащей наверху трубы, изредка вылетали искры.
Потом из- за ребристого выступа возник часовой, с висящим на груди шмайсером, кепи с длинным козырьком и поднятым воротником шинели.
– Мой, – дохнул в щеку Жоре старшина, и все стали расползаться по сторонам, приближаясь к укреплению.
Когда, часовой двинулся на очередной круг и, что-то насвистывая, исчез за дотом, Дим вскочил, по – кошачьи метнулся вперед и прижался спиной к шершавому бетону.
Через несколько минут свист приблизился, а потом раздался хрип и бульканье немецкого горла.
В это время Петька с Жорой уже были позади дота, в примыкающем к нему окопе и заняли позицию по сторонам бронированной двери.
– Ждем, – прошипел Дим, те согласно кивнули.
Минут через пятнадцать та ржаво заскрипела, и в пятне яркого света на пороге возник сонный человек в накинутой на плечи шинели с серебристыми погонами
Секунду он постоял, привыкая к мраку, а потом шагнул вперед, прикрыв дверь и зевая.
– Бац! – опустился кулак Жоры на его загривок, и офицер, хрюкнув, рухнул в объятия Петра, который вбил ему в рот кляп и быстро связал руки.
– Ходу,– покосился на дверь Дим, после чего они с Жорой втащили немца наверх, а Петька прошептал, – я щас и, сняв с пояса противотанковую гранату, полез на крышу дота.
Когда Вонлярский с Дорофеевым, волоча пленного, углубились в проход метров на тридцать, сзади приглушенно ухнул взрыв, а потом сзади раздалось сопение.