Чем она лучше меня
Шрифт:
– Я знаю, что она не моя!
– категорично отреагировал он.
– Света бы мне сказала.
– А не слишком ли ты веришь в честность женщины, которая тебе изменяла?
– горько фыркнула Мия в ответ.
– А что, если она не сказала? Что, если не захотела тащить в свою новую жизнь призраков прошлого? И просто приписала твоего ребенка своему мужу!
Он нервно сглотнул. Видел, что жена уже на грани. Да и сам словно по краю пропасти бродил.
Потому что тоже боялся этого «если».
– Ну и сколько ей лет?
– спросил наконец,
– Лиля сказала, что, судя по фото, лет пять-семь.
И Мия снова уставилась на него этим своим взглядом, проникающим будто под самую кожу. Его пугали подобные моменты, но еще больше пугало, что они не закончатся никогда. Что жена всю оставшуюся жизнь будет смотреть не него с подозрением. Его преданная, всегда взиравшая на него так доверчиво жена…
Но винить, кроме себя самого, было в этом некого. Он самолично разрушил то, что у них было. И не знал, сумеет ли искупить. Просто пытался привыкнуть к мысли, что отныне все будет иначе. Что ничего не будет, как раньше.
– Ну и что молчишь?
– раздался требовательный голос Мии.
– Это может быть твой ребенок?
– Нет!
– едва не проорал он в ответ.
– У нас со Светой давно ничего не было!
– Разве?
– вздернула Мия бровь.
– А судя по твоим рассказам, лет семь назад она как раз в очередной раз тебя бросила.
Он растерянно запустил руку в волосы. Потянул их, причиняя себе боль в поисках отрезвления. Ему сейчас отчаянно нужно было мыслить ясно. Но в голове царил полнейший беспорядок.
– Что ты хочешь от меня?
– произнес он беспомощно, невольно повторяя тот вопрос, что недавно ему задала Света.
– Правды, - последовал мгновенный ответ.
– Всего лишь правды, Ваня! И чтобы ты сам наконец понял, чего хочешь!
Ее слова били по больному. Потому что ни то, ни другое, было невозможно.
– Это не мой ребенок, - повторил он в очередной раз, пытаясь тем самым убедить и себя самого тоже.
– Хочешь верь, хочешь - нет.
– Спасибо за право выбора, - хмыкнула жена.
– В таком случае - не верю.
Он ощутил, как на него снова нахлынуло отчаяние. А с ним вместе - и сомнения. Те сомнения, которые никак нельзя было показать перед Мией.
– Ты хочешь, чтобы я снова пошел к Свете и все выяснил?
– спросил он сухо.
– Но разве не ты требовала, чтобы я больше с ней не виделся?
– Не переворачивай!
– прошипела жена.
– Я хочу, чтобы ты самостоятельно решал свои проблемы! Хочу, чтобы нас с Никиткой это все не касалось! Хочу снова тебе доверять, а не могу!
На последних словах она всхлипнула. И он вдруг снова увидел в ней ту Мию, которую хотелось защищать и оберегать. Хрупкую, нежную… Его.
Он решительно шагнул ей навстречу, грубовато прижал к себе, ощущая, как ее дыхание касается его кожи. Сердце тяжело билось в груди, а перед глазами проплывали картины недавнего семейного счастья. У них ведь все было почти как в сказке. Так какого черта он сделал все это? Какого черта
Ваня крепче прижал к себе жену, словно она могла внезапно исчезнуть, что казалось сейчас просто смерти подобным. Он никогда не говорил этого Мие, но ведь она его спасла. Она помогла поверить, что все может быть иначе. Что любовь и верность - это не пустые слова. И вот чем он ей отплатил…
– Я все сделаю, чтобы ты снова научилась мне верить, - произнес отрывисто.
– Даже если понадобится доказывать это всю оставшуюся жизнь. Я не сдамся. Не устану. Не отступлю. Я люблю тебя, Мия…
Он услышал, как она снова всхлипнула. Едва слышно, словно хотела скрыть от него эту слабость. Он склонился к ней, коснулся губами волос, едва заметно улыбаясь.
Еще не все потеряно. Он вернет свою жену. Обязательно вернет.
Отправлять Ивана восвояси после того, что между ними только что было, казалось смерти подобным. Но я это сделала. Потому что совершенно точно поняла - он взаправду должен был взять решение всех созданных его руками проблем на себя. Никто иной, тем более я, не должны были этим заниматься. На этом и могло построиться такое хрупкое, но всё же доверие.
Хотя, нет. Таким словом я не могла бы его обозвать, даже если бы очень захотела. Потому что доверять своему мужу смогла бы только при весьма определенных событиях, да и то через время. Но не сейчас.
– Мий… попробуй чизкейк. Мы с тетей Валей грушевый купили, - сказала мама, когда они в очередной раз прибыли ко мне на женский совет.
То ли союз спасения у них образовался, то ли команда Чипа и Дейла… Что, впрочем, было одним и тем же.
– Я попробую, - с улыбкой ответила им, устраиваясь за столом.
С аппетитом принялась за десерт, особо не чувствуя вкуса. Мысли мои крутились вокруг последнего разговора с Иваном. Он бесконечно заверял, что научит меня верить, я же ограничилась коротким: «Посмотрим». Вот и всё, на что меня хватило. И сейчас я продумывала варианты развития нашей с ним беседы и задавалась вопросами.
Что если я была бы хитрее, умнее, проворнее?
Что если бы прикинулась лисицей?
Что если бы проще ко всему относилась?
В этот момент приходила к одному-единственному выводу: я бы просто перестала быть Мией. Перестала быть собой.
– Ну?
– требовательно спросила тетя Валя, уплетая третье по счету пирожное-картошку.
– Рассказывай все снова. Но только не сбивчиво, как до этого, а одно за другим. А то я уже растерялась.
Растерянной она, конечно же, не выглядела, но я, поняв, что мне и самой нужно разложить все в голове по полочкам, начала рассказывать о событиях, что приключились между мною и мужем с того времени, как мама и тетя Валя были у меня в последний раз.
– Поняяяятно, - протянула тетя, наливая себе еще чаю, стоило мне договорить.
– Значит, сейчас самое время звать этого дурачка обратно домой.