Чемпионат
Шрифт:
Напряжение, нарастая, прорвалось со стартовым свистком. На табло горели невесёлые «2:0» в пользу хозяев. И это преимущество будто было отражено на довольных усатых лицах игроков «Халифата». Они приготовились, не спеша, отбиваться, всё же уделив внимание, двойке «Московии». И были заметно удивлены тем, что эта двойка работала в центре поля, не сильно приближаясь к штрафной. Побегав с Ребровом и Бобровым минут пятнадцать, убедившись в их «кроткости», они по-восточному потеряли интерес и стали присматривать за ними, спустя рукава. Игра была размеренной, вязкой и нудной.
–
И стало заметно, как он начал подгонять ударную четвёрку люденов на ворота хозяев. Те, почувствовав, наконец, ощутимое давление, оживились. Стало больше борьбы, однако разума не прибавилось. Что-то не ладилось у московитских люденов с организацией. Всё затыкалось на третьем-четвёртом пасе. Ближе к концу тайма посыпались удары, до стража ворот, правда, мяч долетали нечасто, да и то, как-то вяло.
Так на перерыв и ушли, не поколебав исходного счёта. Гандикап сохранился.
– Фигово как-то ковырялись, план не сильно сработал, - огорчённо буркнул Ребров, входя в раздевалку.
– Не боись, Лёшка, - успокоительно начал Юра, - всё-таки программу минимум сделали: хорошенько их помотали, в то же время они так и остались в своём благодушном «ужепобедившем» настроении. Сейчас ребята ещё выйдут, закружим, завьюжим. Да, Валентин Анатольевич?
– Ребята готовятся; сразу троих не буду выпускать, по пять минут интервалы сделаем. А то уж слишком будет бросаться в глаза.
– Ага, хорошо, - Юра вытянулся на массажном столе и прикрыл глаза, Шангрилу мял его ноги.
– Юра, ты там не засни! – окликнул его Проскурин.
– Ну, Анатолич, ну! Я ж так расслабляюсь в перерывах последние лет пять.
– Просто сравниваю тебя с Лёшкой, - Валентин кивнул на Реброва, сжавшегося пружиной и рвущегося на второй тайм.
– Ладно, наверное, пора уже. Пойдёмте, парни. Пора забивать, - последнее Юра адресовал больше люденам, стремясь их активизировать. Поднявшись, он зацокал бутсами по линованному полу.
И с началом второго тайма «Московия» начала постепенные перестроения. Четвёрка нападающих люденов преобразовалась в тройку полузащитников от обороны, вычищающих и подбирающих всё, что выпадало после действий ударной тройки. А впереди наводили шороху Ребров и Васильев, которых чуть сзади поддерживал Бобров. И уже до второй замены «Московия» забила гол. Юра, продравшись по обочине штрафной, упёрся почти в лицевую и, падая, затираемый «усатыми», откинул мяч назад. А там набегал Рома, которые и вонзил могучим ударом мяч в угол ворот. Вполне себе сносная комбинация и трудовой гол состоялся.
Арабы, тем не менее, не сильно занервничали, да и тренер их не сильно заволновался. «Не, Ганжа славно поработал, славно, они же мёртвые!» - похвалил мысленно друга и его работу Юра, оглядываясь на по-прежнему вальяжных соперников.
– Анатолич, давай замену после второго мяча? – возвращаясь на свою половину, крикнул Юра главному тренеру. Тот поднял большой палец, хотя в глазах скакали огоньки тревоги.
Тревожиться, однако, не стоило. К необъяснимой, казалось бы, успокоенности «Халифата» добавилась уже и усталость – всё же людены в первом тайме их хорошо измотали – и Рома Васильев, получая просторы, проскакивая плохо сопротивляющихся защитников, развлекался вовсю. Вскоре уже сам выступил ассистентом - выбежав один на один с вратарём, он, не жадничая, переадресовал мяч Реброву. 2:2.
Тут, наконец, арабы зашевелились. Трибуны, взволнованные, погнали своих вперёд. Оставалось ещё полчаса игры, и ничего ещё ясно не было. Несмотря на усталость, яростные болельщики разжигали буйство игроков и те, мощными валами стали прессовать «московитов», всё ближе прижимая их к воротам. Юра стал сигнализировать Проскурину о замене. Людены не были запрограммированы на игру от обороны и контратаки, «Московия» держалась со скрипом. Но всё же они не успели замениться, «Халифат» забил.
– Зря они это сделали, - отдуваясь, обронил Бобров. – Себе же во вред.
– Думаешь?
– сверкнул глазами Лёша.
– Да, смотри, они ж из последних сил пыжились сейчас, на эмоциях выдавили из себя голик, теперь обратно, праздновать победу, не дожидаясь конца. Они попались на ловушку Ганжи. Ладно, давайте сейчас ещё немножко им подыграем, а потом минут за двадцать нужно, как минимум, две штуки положить. Собрались, тряпки! – уже более грозно прикрикнул капитан.
И они собрались. Теперь уже два активных края, в центре Ребров с Васильевым, Бобров оттянулся ещё чуть назад, а совсем позади, чуть в отдалении от защиты, маячил люден. Юра, уже несильно лез вперёд, отгружая длинные передачи вперёд на ход шустрым краям. Редкие выпады затухающего «Халифата» он раскусывал и, с помощью людена отбирал мячи, вновь и вновь загружая резвящихся впереди юнцов.
А те довольно быстро перевыполнили план, заколотив три мяча. Накидали бы и ещё, да время иссякло. В конце игры, арабы были обессилены и их не хватило даже на подобие навала. Болельщики, оглушительно свистя, в бешеном разочаровании покидали трибуны.
– Наверное, погромы будут у них тут, - в раздевалке прокомментировал Юра конец игры. – Тут так всегда, когда дома проиграют, что бывает, в общем-то, нечасто. А сегодня, стараниями Ганжы, надежды на победу были особенно сильны.
– Да, теперь, главное, отсюда вовремя свалить, - согласился Проскурин.
И тут в раздевалку ворвалась Лера.
***
Но пока Бобров добирался до дома, в эти ничтожные сорок минут, события поскакали арабским скакуном, задевая и вовлекая в круговерть всё вокруг. В офис «Московии» мигом пришла бумага о возможной дисквалификации команды, о вынесении этого вопроса на внеочередном заседании руководства. В Санкт-Петербурге же многочисленные толпы, насмотревшись на позор на огромном экране пошли громить всё что-либо «москальское», выдвигая сепаратистские лозунги наряду с футбольно-хамскими.