Чемпионат
Шрифт:
– Однако, как Ганжа опять сработал! – восхитился Юра пройдённым без сучков и задоринок путём.
– Так не зря же хлеб свой едим, - пробормотала вялая со сна Лера. – Ладно, надо уже домой попасть. Охота отследить, что там в Халифате происходит.
– Ну, и поехали тогда скорее, - Юра подхватил Леру под руку и вслед за командой скрылся в двери небольшого самолёта. Почти сразу же вырулили на взлётную полосу и, расправив длинные крылья, прочертили сквозь пыльную мглу прямой след, и взмыв в направлении северо-востока.
В
– Ого, ты посмотри!
– Юра заметил друга ещё из-за полупрозрачной перегородки. – Сам приехал встречать. Но я тебя не отдам, сначала заедем домой, нужно чуть передохнуть.
– Да я и не собиралась сразу включаться в работу. Думаю, он просто соскучился, - Лере тоже хотелось в душ, переодеться. Хотя, конечно, и желание поскорее включиться в работу у неё было сильным.
– Юрец, ну где ты, там жди беспорядков, - пробасил, ухмыляясь вместо приветствия, Сергей. – Думаю, может календарь переверстать, чтобы тебя сувать в те места, где слишком тихо. Для того, чтобы ты везде замес устроил.
– Ой, ваши шуточки, Сергей Валентинович, не по адресу, - отмахнулся Юра. – Отчего-то мне кажется, что ты устроил заваруху очередную.
– Ну, мы тоже тут, не сложа ручки, сидели, вон, Лерка знает. – Ганжа зыркнул на Леру. Собственно, нужно продолжать.
– Да, но сначала мы домой заедем. Даже не возражай, не отдам, – Юра с ходу пресёк аргументацию Ганжи о необходимости скорейшего прибытия Леры на «Темп». – Так что, шеф, вези в Измайлово. И знаешь… поехали через не по Кольцу.
– Поехали. Что уж…
И они поехали по привычно грязной дороге, разбрызгивая слякоть по неказистым обочинам. С неба сыпали непонятный снег, вылуплявшийся на лобовом стекле ртутными каплями. Погромыхивая, они преодолели стену на кольце, въехали в Орехово-Борисово. Ещё недавно оживлённый спальный район, был тёмен, запущен и малолюден. Дома сияли обшарпанными стенами, магазины не работали, а редкие флаймобили и машины земные проскакивали, не останавливаясь.
– Прям, какой-то Гарлем образовался, - Юра, нахмурившись, уставился в окно.
– Да, тут сейчас не поймёшь, кто живёт. Нормальных людей выжили, чурбаны тоже вроде не селятся московские. Из области кто-то пробрался, чем-то тут промышляют. Лучше даже и на красный и не останавливаться.
– Ты краски-то не сгущай, - вступила Лера, - просто малолюдно и запущено. А обычные граждане здесь обитают. И точно также отсюда тянутся на стадион. Ещё и гордятся, что Юрка отсюда родом. У меня же работа по социальной Москве есть свежая, ты разве забыл, Сёрежа?
– Да уж, тебя на мякине не проведёшь, а вот муженёк твой весь испереживался, свой двор увидев.
– Отсюда не видно, - Юра продолжал смотреть в окно. Проезжали Борисовский мост. Внизу болотом лежали запущенные Борисовские пруды. – Зато вон, видно, что «Красногвардеец» жив пока. Трибунки покрашены даже, - Юра заулыбался, завидев поля детства.
– А как же! Мы им слегка помогаем. Раньше так вообще содержали.
– Знаю я. Что планировалась здесь центр подготовки Южного округа сделать, да всё зачахло. Как и многое другое. Эх… ладно. Так чего там с арабами-то?
– Чего-чего, думаем, что задумали их свалить.
– Кто?
– Да тут вариантов навалом. Другое дело, почему именно с «Московии» эти силы решили начать. Как бы не стать разменной монетой.
– Слушай, Серёж, а может, нужно как раз стать монетой разменной, уж коли мы в эти поддавки включились? Прикинемся «дурачками» и дальше.
– Гм… Фиг знает, много неизвестных, пока впотьмах шлёпаем. Непонятно направление. Точнее, главная цель-то видна, но как-то условия всё время меняются, поэтому и средства могут отличаться. Нам главное что – не провалить задумку тридцатого декабря. А ведь сейчас кривая стала так изгибаться, что неизвестно, куда кинет. Вспомни, как легко нас киданули в первом Чемпионате.
– Да, но тогда не было мощного твоего кулака, - возразил Юра.
– Хм… не так, чтобы совсем не было… - Ганжа за рулём заменьжевался.
– Что?!
– Нет, в целом, как сейчас влиять мы, конечно, не могли. Да и ни у кого таких технологий не было. Но немножко всё же мы пытались события корректировать. Иначе в сезоне Пречемпионата вас раздавили ли бы несколькими скандалами.
– Когда же вы закончите меня удивлять «байками из склепа»? – устало откинулся на сиденье Юра. – Уже скоро приедем. Я дома останусь, Лерусь.
– Хорошо. Валентин тебе, по-моему, и завтра день отдыха готов дать.
– Да нам ведь отдыхать-то некогда, итальяшки на носу. Последняя домашняя игра дома перед «Гэлэкси.» Мы с ним чего надумаем, вам скажем.
– Вот опять какую-нибудь хреновину придумаете, нам потом разгребай.
– Вообще-то, прошлую «хреновину» никто не отменял. То есть лёгкие репрессии в сторону «Московии», но без перегибов.
Остаток воскресенья, Юра провозился дома с геонутом. Он вновь углубился в жаркие мотивы Востока в разные времена. Осколки империй до сих пор кололи пятки новых завоевателей и последователей, не давая покоя скупой земле. Однако, в этот день виртуальные картинки не захватили Боброва без остатка, мозг зацеплялся за дела текущие.
«А осталось-то совсем немного…. И чем ближе, тем непонятнее, что мы хотим взорвать. Точнее, массы мы взорвём, и энергия высвободится. Только станет ли это началом, а не досрочным концом. Только ведь теперь другого выхода и не видится. Та долгая стройка, затеянная Тимуром, сейчас уже не получится. Нет сил и времени. Позвоню-ка я отцу». И он оторвался от сухопарых пейзажей, позвонил на Алтай. Там был уже поздний вечер, но он знал, что отец ещё наверняка работает.
– Папа, здравствуй!