Чемпионат
Шрифт:
– Привет, Юр, - отец, действительно сидел за столом в своём кабинете.
– Тут очередное столпотворение после игры у нас произошло. Но с нами всё в порядке, Лера, вон даже уже на работу ускакала.
– Да мы следим, в курсе. А у арабов сильно разгорелось. Я вот недавно смотрел - погромы пошли, войска не могут справиться. Давненько не было. Видать, порочное это образование было изначально.
– Собственно, я об этом и хотел поговорить. Не конкретно про Халифат, а про государственность. Ты же знаешь, наши планы? Канал ты сам шифровал, так что не бойся прослушки.
Владимир Викторович согласно закивал, трёхмерно подёргиваясь изображением.
– Ну, что-то
– Да, - ухмыльнулся Юра, - ты ёмко оценил наш сценарий. Вот что меня волнует – то, что дальше мы не заглядываем! Не только я не заглядываю – уже сил нет – но мозговой центр наш упёрся в эту отметку, а дальше как фишка ляжет. И меня вот за три недели стало сомнениям червоточить, чего мы натворим.
– А давай тебе поведаю, – отец расположился поудобнее в кресле, отхлебнул чая. – Это ещё Тимур придумал. Параллельно со стройкой вести подрывную работу. Да, да. Это то, во что тебя не посвящали, дабы не мешать в твоей голове всяко-разно. Так вот, в двадцатые годы вся эта система прогнозирования стала бурно развиваться. И мы тоже её подхватили, узрев полезное и для своих дел в ней. Только вот и перспективы мы тоже для себя уяснили – полный контроль в идеале для правящей элиты. Собственно, всегда у сильных товарищей вожжи были в руках, но всё же шансы для обрыва контроля у граждан имелись. И вот тут замаячила совсем другая игра. И мы в неё влезли. Но лишь с одним условием.
– Игру эту прекратить?
– Да. Прекратить. Только видишь, - Владимир Викторович, нахмурившись, уставился в стакан с чаем, - нас где-то обыграли, и что-то оборвалось. Всю стратегию мы после гибели Тимура так и не восстановили, даже, наоборот, почти всё разрушено…
– Всё, да не всё!
– Не всё, не все. Тут ты прав. Только пространства для манёвра нет теперь. Теперь мы плетёмся в хвосте их мерзкой гидры, иногда покалывая её своими иглами. Вот и нужно её грохнуть целиком.
– Ты хочешь сказать, что эта вот игра она может что-то там разрушить в этом устойчивом механизме? Я, конечно, не силён в этой композиции, но, судя по тому, что Серёга мне показал, там всё прочно и незыблемо. Кольнём вновь, но не более. От этого у меня сомнения и возникли, собственно.
– Так от того, что ты в деталях не силён, и попрыгал только по верхам, от этого ты и недооцениваешь реакцию на эту игру. Там в этот день очень много сплетено, они сами поставили на карту эту игру. Добить остатки империи. И там узел будет огромен, на него уйдут большие силы. И этот узел мы будем рвать. Ты будешь рвать, в том числе. Ты на поле, Лера с Серёжой за компьютерами, Проскурин со скамейки, я с Алтая. Мы бросим на карту всё. Очень сложно будет не сыграть под их дуду. Тебе будет сложнее всех. Нужна будет опять игра без люденов, но опять же, нужно это будет замаскировать. Это дела Ганжи. А вот выигрывать у этих головорезов придётся тебе!
Юра притих, разглядывая отца. Тот давно поседел и выглядел сейчас деревенским учителем на пенсии.
– Ну ладно, понял тебя. Как вы там, вообще? Морозы крепкие?
– Да чего-то гниль добралась и к нам – снег какой-то ненадёжный, оттепели частые… - отец досадливо махнул рукой.
Ещё немного Юра поговорил с радостной по воду его звонка мамой и распрощался. И вновь остался наедине со своими мрачноватыми мыслями. Вроде бы отец пролил света с одной стороны, с другой закрасил мотивы ещё больше чёрным.
***
И опять зимой шло упорное строительство в «Московии». Главные действующие лица трудились, не покладая рук, не смотря на межсезонье в футболе. Собственно, футбольные дела шли неспешно, своим чередом. Подготовка уже была привычной и отработанной. Новых лиц в команде не требовалось, стимулы были остры, а игра поставленной. Оставалось набирать физическую форму, да выдумывать новые футбольные «постановки».
Но вот деятельность клуба, в целом, и «Возрождения» на околице футбола была бурной и широко объемлющей. Под крылышко нового образования пришёл бывший Юрин и Лерин Университет, несколько почти умерших производств из Подмосковья (будущие экранолёты зародились как раз тут), детские спортшколы. Собственно, всем этим организациям добавилось финансовая помощь, при практически неизменном стиле управления. Люди, стоящие за школами, университетом, производствами своими качествами и стремлениями были близки Ахметдинову и Боброву, и, в том числе и поэтому, они оказались в загоне. Единственное изменение было в том, что они участвовали в различных акциях «Возрождения» и всячески поддерживали «Московию». Лучших студентов привлекала к себе Лилия или Ганжа.
Лера, включившись в кипучую деятельность уже с головой, вынуждена была оторваться от мальчуганов. Бобровы переехали за город, к родителям. Ксения Ивановна решила уйти с работы – нянчиться с внуками. Воспитание не было бабушкиным, просто у Леры появилось больше свободного времени для работы. Тем более, что и Лера, и Юра всё равно достаточно много времени уделяли стремительно растущим малышам.
– Даже и хорошо, что вы к нам переехали. Хорошо как раз для воспитания пацанов, - говаривал Владимир Викторович. – Конечно, есть риск бабушкиного балования. Но, во-первых, не такая уж у нас мягкотелая бабуля. А, во-вторых, для близнецов вы, родители - непререкаемый авторитет. Это уж мне поверьте, я гляжу со стороны, мне виднее. И, самое главное, они будут чувствовать семью в целом. Вопреки процветающему уже лет двадцать-тридцать разобщению людей. Все стремятся отделиться, показать свою взрослость и самостоятельность. В результате вырастают поколения индивидуалистов и эгоистов. Да и самостоятельность у них выходит кособокая.
Таким образом, в симпатичном двухэтажном особнячке, достаточно просторном для шести человек, стало шумно и многолюдно. По вечерам здесь звенел не только детский смех, но шумели и эмоциональные дискуссии, и журчали тихие беседы по душам. На уютный огонёк часто заглядывали не только Ганжа (этот брутальный здоровяк сильно привязался к малышам, чего стеснялся и пытался скрыть, втайне возясь с мальчуганами, оставляя им свои забавные поделки), но и чета Ахметдиновых. Они разгружали свой мозг от дел на пороге, а дома отдавались бытовым развлечениям и домашнему очагу.
Весна растянулась липкой жвачкой, то впуская обратно зиму, то шурша тёплыми дождями и расцветая бензиновыми лужами. Сугробы нехотя уменьшались, покрываясь ажурной придорожной грязью. «Московия» второй раз входила в воды Чемпионата.
И, вопреки ожиданиям и прогнозам специалистов, игра в начале соревнования у столичной команды не заладилась. Сначала были упущенные победы из-за каких-то нелепых случайностей, после возникла закомплексованность и психологическая неустойчивость, исчезла лёгкость и уверенность. К лету команда барахталась в середине таблицы. Ни Тимур, ни Ларионов не тревожились, и сильно не беспокоились. Планов выигрывать всё и вся в первый же год после возвращения не было, было важно сохранить настрой и манеру игры. Именно поэтому все силы был брошены на раскрепощение поникших игроков, которые недоумевали, куда из их ног и голов всё подевалось.