Чемпионы Темных Богов
Шрифт:
Игнис остановился и нахмурился. Санахту стало интересно, говорил ли когда-либо прежде Властитель Разрухи так много.
— У нас есть преимущество. На самом деле, даже несколько, — отозвался мечник.
Игнис просто выжидающе смотрел на него.
— Есть кое-что, чего Ариман не знает об Аполлонии и Атенее.
Игнис приподнял бровь.
— Но тебе известен тот факт, который укрылся от него?
— Да, — настала очередь Санахта молча ждать.
— И что же это? — наконец спросил Игнис.
— А это, — осторожно
Игнис едва заметно покачал головой.
— Почему он не знает?
— Потому что плененная им ведьма-инквизитор сохранила это от него, прежде чем умереть, — прозвучал голос над ними.
Игнис вихрем взметнулся, его болтер с металлическим звоном дослал снаряд в патронник. Его взор устремился во тьму наверху, обнаружил цель, и он мгновенно нажал спусковой крючок.
Удар Санахта отсек ствол Игнисового болтера за мгновение до того, как спусковой крючок со щелчком возвратился на место. Болт в патроннике взорвался. Жертвенник с шипением поршней рванулся вперед, занося кулак.
— Нет! — крикнул Игнис. Автоматон замер.
Санахт удержал острие меча перед глазами Игниса, силовое поле отбрасывало электрические голубые тени на его лицо. Жертвенник остановился.
— Спокойно, брат, — осторожно сказал Санахт. Ничего не выражающие глаза Игниса просто смотрели на него в ответ. Секунду мечнику хотелось узнать, о чем размышляет Властитель Разрухи. Затем Игнис кивнул и бросил взгляд на Жертвенника.
— Все в порядке.
Машина выплюнула в ответ поток машинного кода.
— Да, — ответил Игнис. — Все в порядке во всех смыслах.
Жертвенник опустил кулак и медленно отступил назад. Санахт едва слышимо вздохнул и повернулся к теням, откуда донесся голос.
— Я не вызывал тебя, — сказал он.
— Вызывал? Нет, но ты звал, о да, еще как. Я услышал. Услышал и пришел.
Позади него раздался металлический лязг, когда Марот спрыгнул с машин наверху. Краем глаза Санахт заметил, как Марот наполовину поднялся, а затем припал к полу.
Взгляд Игниса переметнулся на фигуру. Он пристально осмотрел ее, затем поднял глаза и кивнул. Санахт убрал меч, ощутив, как вздрогнуло лезвие, когда силовое поле отключилось.
Игнис стоял на месте, переводя взгляд между сидевшей фигурой и мечником.
— Значит, еще один предатель, — произнес он.
Марот рассмеялся, и звук треском разнесся по машинному ущелью. Высоко над головами прокатился раскат ложного грома. Санахт почуял запах озона и разряда молнии.
— Те сведения, которых нет у Аримана, ты получил… — Игнис остановился, его язык прижался к зубам. — От этого.
— Другой секрет, да, — произнес Марот. — Тот, который сберегла ведьма, прежде чем умереть. Ариман думал, что получит их все, но один она сохранила. Умная, сильная. Очень сильная.
— Но ты забрал его после того, как она умерла? — спросил Игнис.
Марот кивнул, забарабанив пальцами по носу шлема.
— Как?
— Я съел ее труп.
Санахт ощутил, как его пальцы вздрогнули на агатовой и алебастровой рукоятях мечей.
— И что же ты узнал? — продолжил допытываться Игнис.
— О, нет. Нет. Я уже раз сказал, и это и так слишком много.
Игнис взглянул на Санахта.
— Секрет лучше всего хранить через неведение, — сказал Санахт.
Игнис склонил голову.
— Значит, у тебя есть преимущество, но вопрос с Кадином и «Сикораксом» никуда не делся.
— Железная старуха и зверь, — пробулькал Марот. Санахт почувствовал, как от этих слов у него защипало кожу.
— С кораблем можно справиться.
— А Кадин?
— Умрет еще до того, как вступит в бой.
— Предательство — ответ на многие вопросы, — сказал Игнис, а затем улыбнулся — его губы растянулись, обнажив зубы с выгравированными на них черными цифрами. Это было одно из самых тревожащих выражений, что Санахт когда-либо видел на лице живого существа.
«Они даже не замечают меня, — Хемеллион, пересекавший верхнюю платформу мостика, наблюдал за суетившимися вокруг него фигурами. — По крайней мере, — подумал он, — они замечают меня, но не интересуются, почему я здесь».
Мимо прошествовала высокая гибкая фигура в ярко-охряных одеяниях, ее длинная маска с клювом даже не повернулась в его сторону. Хемеллион вздрогнул, хотя воздух тут был теплым как кровь. — «Я — часть этого места. Я помечен одним из их хозяев, и всякий, кто видит меня, видит не более чем одного из своих».
Эта часть мостика была больше самой крупной городской площади, которую он только видел, а ее потолок был выше самого высокого храма, в который ему приходилось заходить. За ее далеким краем раскинулся следующий уровень мостика, чье необъятное пространство испещряли ущелья, наполненные машинами и забитые металлическими стеками, из которых вились кабели. Он повернул голову и прищурился, позволив глазам приспособиться к пятнистому сумраку. Где-то в тридцати шагах от него над плинтом из черного камня висела огромная кристаллическая сфера. Воздух вокруг нее мерцал, а ее поверхность переливалась, словно пролитое на воду масло. Прямо за глазами Хемеллиона расцвела резкая боль. Он закашлялся и почувствовал в слюне кровь.
Перед кристаллом возвышался трон. Его спинку и подлокотники покрывали резные изображения животных с когтями, перьями и искривленными крыльями. На месте глаз металлических зверей переливались сверкающие камни. От его основания вились кабели, исчезая в полу. Он увидел на троне существо, закутанное в красные одеяния, ее маленькая фигурка казалась еще более крошечной в огромном кресле.
Хемеллион сделал шаг к фигуре, затем остановился. Он бросил взгляд по сторонам, внезапно ощутив неуверенность.