Чему быть, того не миновать
Шрифт:
— Если бы не мы, все княжество пребывало бы в неведении о том, что атабы прямо у нас под ногами! — возмутился Леон, считающий, что их с Готфридом заслуги принижают и что юноши не иначе как переломили чуть ли не ход войны.
— Может и так, а может и нет, — это неизвестно. Как это связано с вашей вылазкой из гарнизона? Вы обнаружили атабов под землей благодаря просьбе Зотика. Ладно, довольно спорить. Ты мой единственный сын, Леон, а ты Готфрид — мой воспитанник и тебя я тоже почитаю как сына. Я не хочу потерять вас. Понимаю, в вашем возрасте и мне казалось, что я могу руками гигасы валить… в общем к делу, вы не дети и не мне вас отчитывать. Просто будьте впредь осторожнее и вдумчивее. Мы договорились?
— Договорились, — ответили почти
Беатриче сидела на краешке стола, болтая ножками и глядя на Готфрида двумя частичками яркого изумруда, все еще сохраняя нежно-розовый оттенок тела.
— Значит атабы уподобились кротам и копошатся в земле, не без помощи пленных механистов, — сменив тему, задумчиво повторил Гидеон и сложил пальцы в замок, поднося их ко рту.
— При желании они могут запросто перебросить свои войска, минуя все наши небесные гарнизоны и выйти в одной точке или в нескольких. Да даже хотя бы напасть с тыла. — заметил Леон.
— Или обрушить весь город, совершив подкоп под него, иначе Линденбург неприступен. Если конечно их цель город. — рассудил Гидеон. — Ястребы мои, несмотря ни на что, я горжусь вами. Вы лишний раз доказали, что знание — это сила. Сейчас знание на стороне атабов, но мы исправим ситуацию.
— У тэрран есть порох! Заручиться их помощью, поставить где следует пару бочек, БАХ! — с задором стукнув по столку двумя кулаками, Готфрид изобразил взрыв. — И пирамидалл будет использован по прямому назначению. — закончил Готфрид.
— И выпустить наружу этих отпрысков магии металла или и того хуже, мутантов, о которых вы мне рассказали? Исключено. — Гидеон потер подбородок. — Вот всегда так с этими тэрранами, живешь себе и бед не знаешь, а у тебя под ногами черти что творится.
— Что будем делать, отец?
— Копить силы и в данном случае я имею в виду знания. Для начала нужно понять, что под нами: тэрранский заброшенный город, пирамидалл или несколько пирамидаллов? Это предельно важно, поскольку даст представление о возможной скорости передвижения атабов. Надо понимать, одно дело рыть тоннели заново, совершенно другое, прокладывать их между сетью уже вырытых подземелий. Мы выясним что под нами, с чем можем столкнуться помимо атабов — я ни за что не поведу людей под землю не зная, что нас там ждет. Боюсь, с вашей жизнью странствующих эквиларов придется повременить, ситуация серьезная.
— Безусловно, отец. Такое дело не терпит отлагательств, мы немедленно готовы приступить к твоему поручению. — смело и бодро ответил Леон.
— Готфрид? — Гидеон перевел взгляд на своего воспитанника.
— Куда Леон, туда и я. Еще не хватало, чтобы эти верзилы копали под наш дом. Мы им рога враз пообломаем!
Гидеон скупо улыбнулся.
— Знаете, как рыцари любили шутить во времена моей молодости? Война войной, а обед по расписанию. Вы молоды и сильны, однако не стоит загонять себя сродни ломовой лошади. Свеча, горящая ярко и тухнет раньше. Что проку от рыцаря, если у него не будет сил удержаться в седле?
«Яблоко от яблони недалеко падает, как же мне это знакомо!», — подумал про себя Готфрид, улыбнувшись, когда услышал фразу из тех, что редко услышишь от заматерелого и постаревшего рыцаря, но зачастую слышишь от его сына.
— Ты прав отец. Сегодня, пожалуй, мы возьмем передышку. Что ждет нас завтра?
— Леон, ты завтра же отправляешься в Белый Клык и запросишь аудиенции с магистром. Я позабочусь о письме с княжеской печатью, дающем тебе право требовать любые сведения, сколь секретными они бы ни были. Твоя задача выяснить, что именно под нашими землями. Раз есть пирамидалл, значит должна быть и его карта, а также сведения о том, что там есть еще. Обязательно расскажи о том уродливом создании, им там в Клыке виднее, мутант этот или нет. Мы никогда ранее не сталкивались ни с чем подобным, Магистратура с их охотой до знаний будет в восторге. Вызвать их интерес, сейчас нам на руку. Никому пока об этом ни слова, кроме тех, кому я разрешу. Надеюсь на Зотика можно положиться?
— Зотик может и простоват, но слово держит и друзей не подводит, я ручаюсь за него, — вставил Готфрид.
— Что до тебя, Готфрид, ты отправишься в охотничий удел и изложишь суть дела каю Норману по прозвищу Дуболом. Это мой старый друг, он возглавляет духовно-рыцарский орден лесных стражей. Нам понадобятся его мечи. Он не в ладах с нашим князем Эддриком, но мне он друг, а потому ты будешь говорить от моего лица. Моего воспитанника он послушает. Вы поняли, что вам нужно сделать?
Леон кивнул, а Готфрид ответил:
— Яснее некуда, жаль, что ты отправляешь нас порознь.
— В таком деле я могу довериться немногим. У местных рыцарей язык, что помело.
— Это все, отец? — поинтересовался Леон.
— Увы, но нет. Леон, останься, у меня есть к тебе личный разговор, вероятно ты захочешь обсудить это дело только со мной.
— Готфрид тоже останется, он мне как брат и он член нашей семьи, а в семье нет секретов друг от друга.
Гидеон одобрительно кивнул, замолчал и отложив нож в сторону, посмотрел в окно, за которым открывался достаточно неплохой вид на главную площадь.
— Я не хотел впутывать тебя в финансовые дела нашей семьи, Леон, но ты уже давно не мальчик и должен знать, что происходит. Тем более, что дело это касается непосредственно тебя.
Леона крайне изумило подобное начало, он терялся в лабиринте домыслов как беззащитный заяц, живое воплощение наивности, пытаясь найти верную догадку, а заодно и выход из лабиринта, но тщетно.
— Как ты знаешь финансовое положение многих домов… да что там домов, — всего королевства, после войны с Византом, пошатнулось. Эта война отняла у нас не только множество прекрасных людей, но и не меньше денег, а то и больше. Дом Бертрамов не сумел поправить свое положение и увяз в серьезных долгах. Чтобы расплатиться с ними нам придется продать летнюю резиденцию, этот дом и распустить всех слуг. Мы сможем купить другой дом, самый дешевый в любой ближайшей деревне. Или же… твой брак может исправить наше положение.
Слова отца прозвучали как дерзкая пощечина, от которой свело челюсть и зазвенело в ушах, а перед глазами подобно эйдосам, замельтешили черные пятна. Чувство праведного гнева, невысказанной несправедливости и обиды за свой род переполняло юного рыцаря. Одна мысль о том, чтобы продать прекрасную летнюю резиденцию, с которой связаны все самые лучшие воспоминания Леона, включая дорогие воспоминания детства, повергала в оглушающий шок. Той самой резиденции, где каждую зиму мороз расписывал окна и было так уютно смотреть на метель будучи в теплой комнате, ожидая матушку с ее сказками. Дом где Леон и Готфрид играли в прятки, где он любил гулять в саду, мечтать в беседке и на балконе. Дом, где он с другом ловил мышей и выпускал их на кухню поварихам, катался на щитах с лестниц, а зимой на санях со снежных холмов. Такой уютный и родной, сроднившийся с Леоном и став частичкой его души, которую теперь хотят просто продать. Отнять этот дом, все равно что отнять большую часть детства и пусть оно давно закончилось, то насколько ему был дорог этот дом, это не отменяло. В общем Леон мог бы стерпеть продажу дома в столице, куда его семья переезжала лишь в неспокойные времена, но никак не летней резиденции — оплота детства, грез и чего-то сказочного, волшебного. Леон был возмущен до всей глубины своей души, что Гидеон Бертрам, будучи полководцем князя Эддрика в прошлом, а ныне, его советником, должен закладывать свой дом, точно разорившийся купец. Какие-то толстосумы, не державшие в руках никогда меча и не прошедшие войн, сидели в своих домах и не знали бед, а его отец… его семья была достойна лучшего! Это была лишь куцая часть всей той гаммы чувств, что вспыхнули в рыцари после слов отца. Другая их часть была посвящена браку. Леон понял куда клонит отец и его внутренний протест возвел в душе столь неприступную крепость, что ее не смогли бы взять осадой даже Боги.