Чепешев-супермен
Шрифт:
На обычную рутину он давно нанял себе помощника. И когда не было «настоящих» дел, наслаждался свободным временем как ничем не обремененный безработный.
Такая жизнь была ему по вкусу. До пенсии оставалось что-то около десяти лет, и он надеялся, так или иначе, дожить до нее без приключений.
В городе, между тем, и, как это ни странно, он продолжал оставаться на хорошем счету, и считалось даже весьма престижным обращаться за услугами юридического свойства именно к нему.
С Симаковой его свела судьба сравнительно недавно. Она пришла к нему составить завещание. И с тех пор он не знал себе покоя.
Заполучить в
День за днем теперь он только и делал, что строил планы на ее несметное наследство. Представлял один сценарий круче другого, рисовал радужные картины как будто бы уже осуществленной аферы. Но концы с концами никак не сходились.
И вот, в один прекрасный день в его голове действительно созрел вполне себе реальный план как все провернуть. Помог случай. А если считать, что случайностей в нашей жизни не бывает, то значит, так тому было и быть.
А подвернулась ему Катя Басина, воспитанница детского дома. О ее существовании он так никогда бы и не узнал, если бы однажды, в одно замечательное хмурое утро она по какой-то одной ей известной причине не решила выяснить, а правда ли, что ее мать, которую она в жизни никогда не видела, отказалась от нее сразу после рождения. Выяснить почему-то она решила именно у него. Ну, не у него лично, а в нотариальной конторе, которая по ее мнению только тем и занимается, что оформляет отказы от детей из их детдома.
Чуть, было, не выставив нетипичную посетительницу за порог в первую же минуту ее визита, в последний момент Юрий Петрович вдруг передумал. И было отчего. Не успела девушка открыть дверь и отправиться на все четыре стороны, как наш озабоченный нотариус подскочил к ней со своего кресла и почти что силой потащил ее обратно. Усадил на стул, налил чаю и исподтишка стал выспрашивать обо всем помаленьку.
По мере того, как продвигалась эта незамысловатая беседа, в голове у Юрия Петровича четко обозначилось, почему собственно он не захотел ее выпустить из кабинета. А все дело было в статусе девицы, как бы ни смешно на первый взгляд это не показалось.
Она была детдомовка, а на таких у Симаковой вспыхивало воображение. И этим можно и нужно было воспользоваться. Как – это уже другой вопрос. Но вот принципиальная концепция темного дельца, считай, лежала у него в кармане.
Тема эта так захватила Юрия Петровича, что он даже не задумывался, а когда собственно произойдет «страховой» случай. Когда в конечном итоге откроется наследство, и, что если так случится, то Симакова вообще его переживет?
Но ни задумываться по-настоящему, ни, тем более, «решать» этот вопрос ему не довелось, потому что очень скоро его решили и без него. А он по обыкновению воспринял подарок судьбы как должное и, ничуть не смущаясь, начал спешно заниматься практической стороной этого дела. Изымать подлинное завещание. Ведь для того, чтобы осуществить задуманное, нужно было, как минимум, чтобы этот документ никогда не всплыл на поверхность и чтобы его, лучше всего, никто не видел. Кроме истинной наследницы, конечно. Здесь он уже ничего не мог поделать. Но это, как ему представлялось, не было проблемой. Племянница лицо заинтересованное, а завещание – вот оно, оформлено на Катю Басину. С этой-то у него, уж точно, проблем не будет.
Для подобных поручений он и не помнит когда обзавелся специально обученными людьми. И обычно они не подводили – выполняли
Юрий Петрович балансировал на грани отчаяния. Начатое необходимо было срочно доводить до конца, а как теперь это сделать он не знал. Искать новых людей было небезопасно. Да к тому же для этого не было ни времени, ни возможности. Такие экземпляры просто так на дороге не валяются. И дело это само по себе чрезвычайно деликатное – к кому попало не обратишься. Вот он и переживал. И думал. И гадал. И ничего-то на ум ему, бедному, не приходило.
А завещание необходимо было позарез. И быстро. Иначе все пропало. Чтобы успеть незаметно, не привлекая к себе внимания, проделать сложную процедуру оформления наследства на детдомовку. А там – раз плюнуть! Там для него не представляло уже никаких сложностей. Только бы успеть здесь…
Детдомовке он основательно задурил голову. Да это было и не трудно. В дальнейшем же потребовалось бы только не выпускать ее из поля зрения, и все. А вот что до всего остального…
– Юрий Петрович, к вам из полиции, – как гром среди ясного неба возвестил помощник, и Юрий Петрович очнулся от своих шальных неотступных мыслей, внутренне содрогнувшись, и приготовился к худшему…
Глава 9
Станислав Георгиевич-старший шел по залитой солнцем улице, ровным счетом ни на что не обращая внимания, и в голове у него крутилась одна-единственная мысль: неужели полузабытый незатухающий конфликт мог сподвигнуть его когда-то единственного друга и партнера по бизнесу Олега Родзянского к таким нелепым и необдуманным действиям?!
Он машинально открыл массивную дверь и зашел в головной офис своей империи.
Хотя почему необдуманным? Если тот решил посчитаться с ним за старое, все свои действия он как раз-таки очень даже хорошо продумал…
С Олегом они разошлись, разделив бизнес, пару лет назад. Это был год, богатый на разводы. Но если с Жанкой он развелся и до сих пор об этом не забыл, то с Олегом все-таки другое дело – начал было стирать его из памяти.
Олег обвинил его во всех смертных грехах. Сам же Нехорошев считал, что все сделал правильно. Да и в чем тут было сомневаться?! Ну, если тебя не устраивает доля в бизнесе – пожалуйста, пойди и найди себе подходящую. Вот только кто будет терпеть, что ты подсчитываешь дивиденды с превеликим удовольствием, а собственно к делу относишься так, как лучше бы его и вовсе не было.
Олег по понятиям Нехорошева был редкостный раздолбай. И если бы они познакомились позднее, когда он это уже понял, а не в лихие девяностые, он ни за что и никогда не стал бы иметь с ним никаких дел. А тогда никто понятия не имел как вести эти самые дела. Имеется в виду бизнес. Это было что-то навроде игры. В которой то ли ты пан, то ли пропал. Времена были такие, что гарантий никто не давал. И спросить было особо не у кого. Все исключительно на свой страх и риск.
Многие из тех, что пошустрее, как тогда говорили, «поднимались», «шли в гору», кто в большей степени, кто в меньшей: смотря у кого на что хватало ума. Но многие и не выдерживали суровых законов дикого рынка – разорялись, так ничего и не заработав.