Черчилль и евреи

Гилберт Мартин

Главным источником тревог для мирового еврейства в этот период стало ухудшение ситуации в Германии. В мае Черчилль провел уик-энд вместе с Джеймсом де Ротшильдом и его женой Дороти. Несколько дней спустя Джеймс де Ротшильд написал ему письмо, в котором отмечал, что «на прошлой неделе вы с огромным сочувствием к евреям говорили об их положении в Германии». Но одновременно Ротшильд напомнил Черчиллю сказанные им за несколько лет до этого слова о том, что число евреев в различных профессиях и отраслях перед приходом Гитлера к власти в Германии было «непропорционально велико по сравнению с долей евреев во всем населении». Это утверждение, указывал Ротшильд, было пущено в ход нацистской пропагандой и весьма широко распространилось.

В свое письмо Джеймс де Ротшильд вложил статью, опубликованную в «Манчестер гардиан» 3

января 1936 года и «опровергающую эти утверждения на основе официальной германской статистики». В статье отмечалось, что нацистская пропаганда «говорит о еврейской монополии и жалуется, что германские неевреи не могут найти места в целом ряде профессий, но изучение официальной статистики доказывает противное».

По самой последней переписи – 1925 года – в Германии было 546 379 евреев, составлявших 0,9 процентов всего населения Германии. Наибольший процент евреев в догитлеровское время был среди юристов – адвокатов и юридических советников, достигая 16,25 процентов от общего числа. Процент евреев среди врачей составлял 10,88. В культурной жизни Германии евреи составляли 5,61 процентов театральных продюсеров, 5,05 процентов писателей и издателей, 3 процента актеров и танцоров, 2,44 процента художников и скульпторов и 2,04 процента музыкантов и певцов. Среди университетских преподавателей евреев было 2,64 процента. Процент евреев среди учителей начальных и средних школ был 0,53. Эти проценты, указывала «Манчестер гардиан», были «ни удушающими представителей всех остальных наций, ни монопольными».

В свете этих фактов Черчилль больше никогда не повторял своих ошибочных замечаний. Он внимательно следил за развитием событий в Германии, в том числе за все более ускорявшимся перевооружением и продолжающимся ужесточением антиеврейского законодательства и актов насилия.

В марте 1938 года Германия аннексировала Австрию. Над зданием австрийского парламента был поднят флаг со свастикой и Гитлер с триумфом вошел в Вену. Преследование австрийских евреев началось с первых дней нового режима. 6 июля в своей статье в «Дейли телеграф» Черчилль привлек внимание к событиям в Австрии. «Легко разорять и преследовать евреев, – писал он, – украсть их собственность, лишить их профессии и работы; бросить Ротшильда в тюрьму или долговую яму; заставлять еврейских дам скрести мостовые или оставлять группы беспомощных беженцев на островах на Дунае; и этот спорт продолжает доставлять удовлетворение». В целом же политика германского нацизма, добавлял Черчилль, состояла в том, чтобы «третировать с примерной жестокостью всех представителей немецкого народа, не отождествляющих себя с интересами и амбициями нацистов».

Через восемь дней после того, как Черчилль написал эту статью, он и профессор Линдеманн встретились с гауляйтером Ферстером, главой организации нацистской партии в вольном городе Данциге, отделенном от Германии по Версальскому договору. Ферстер давно добивался воссоединения города с Германией. Беседу с Ферстером Черчилль начал с обсуждения положения 4000 евреев Данцига.

По итогам этой встречи Черчилль направил министру иностранных дел лорду Э. Галифаксу меморандум, в котором сообщал: «Я указал, что удовлетворен тем, что в Данциге не были введены антиеврейские законы. На что Ферстер ответил, что еврейский вопрос не стоит остро в Данциге, но он обеспокоен тем, чтобы этот вид законодательства в Германии не стал препятствием для взаимопонимания с Англией. Я ответил, что это будет помехой и источником раздражения, но, возможно, не полным препятствием для достижения практического соглашения, хотя может и быть препятствием для настоящего взаимопонимания. Кажется, он придает большое значение этой проблеме».

В период между концом 1938 года и началом Второй мировой войны всем данцигским евреям, за исключением 1600 человек, было разрешено эмигрировать. Многие из этих оставшихся в Данциге евреев уехали уже после начала войны, в 1940 году, на пассажирском лайнере «Патриа», судьбой которого Черчилль впоследствии непосредственно занимался. Только шестьсот евреев окончательно остались в Данциге. Когда в 1942 году началась насильственная депортация евреев из Данцига в концентрационные лагеря, почти все они погибли.

19 августа у Черчилля в Чартуэлле побывал майор германского Генштаба Эвальд фон Клейст. Он был одним из тех немецких офицеров, которые противились экспансионистским планам Гитлера. Фон Клейст сказал Черчиллю: «Если бы мы получили хоть небольшую поддержку, мы могли бы отказаться войти в Чехословакию».

После визита Клейста Черчилль публично призвал германский офицерский корпус свергнуть Гитлера. Ответом на этот призыв Черчилля послужила речь Гитлера, произнесенная в Веймаре 6 ноября. В этой речи Гитлер обрушился на Черчилля, прямо назвав его по имени: «Мистер Черчилль открыто провозгласил, что, по его мнению, нынешний режим в Германии должен быть уничтожен в сотрудничестве с внутренними силами в Германии, любезно предложившими себя в его распоряжение. Если бы мистер Черчилль меньше общался с внутренними эмигрантами и оплачиваемыми из-за границы предателями, а больше с истинными немцами, он бы увидел весь идиотизм и глупость того, что он говорит. Я могу только уверить этого джентльмена, что в Германии нет такой силы, которая готова действовать против нынешнего режима».

28 октября германское правительство начало массовое изгнание из страны всех граждан Польши еврейской национальности, постоянно проживавших на тот момент в стране. Всего их в Германии насчитывалось 20000 человек. Это изгнание сопровождалось сценами зверств и жестокости и побудило семнадцатилетнего юношу Гершеля Гриншпана, члена одной из выселяемых семей, выстрелить в одного из дипломатов германского посольства в Париже, который был смертельно ранен. Выстрел произошел 7 ноября. Через два дня после этого германские газеты обвинили Черчилля в причастности к заговору с целью убийства германского дипломата. Газета «Ангрифф» («Атака»), печатный орган министра пропаганды доктора Геббельса, снабдила сообщение об убийстве заголовком «Работа международного провокатора: прямая линия от Черчилля до Гриншпана».

В помещенной в «Ангрифф» статье было написано: «В то время как в Лондоне разоблаченная фюрером клика Черчилля пытается ханжески замаскировать свое предательство, в Париже смертельное оружие стреляет в руках еврейского клоуна и разрушает последние остатки доверия к утверждениям, будто никто никогда не призывал и не пытался призывать к войне против Третьего рейха и к убийствам его граждан».

Однако, несмотря на все обвинения Гитлера, это был вовсе не международный заговор, а лишь отчаянное безнадежное покушение одиночки. Но когда германский дипломат скончался от ран, это стало оправданием для страшных антиеврейских погромов по всей Германии, начавшихся рано утром 10 ноября. Более тысячи синагог и молитвенных мест были сожжены, несколько тысяч домов разграблены, сотни евреев жестоко избиты и более девяноста убиты. За несколько дней были арестованы 30 000 евреев: ученых, врачей, юристов, инженеров, банкиров, лавочников, учителей, людей, игравших некогда ведущую роль в германской общественной и культурной жизни, бывших солдат-фронтовиков, сражавшихся в германской армии во время Первой мировой войны. Все они были отправлены в концентрационные лагеря, где их избивали и пытали, а несколько тысяч были казнены. Антиеврейские меры ужесточились. 13 ноября евреям было приказано прекратить к концу года всякую торговую и деловую активность. Огромный штраф был наложен на всю еврейскую общину Германии за убийство немецкого дипломата в Париже.

Сотрудничавшие с Черчиллем политики и журналисты держали его в курсе всех этих событий. Из Парижа Эмери Ривз посылал ему полные отчеты о событиях в Германии. Иэн Колвин, британский журналист с обширными связями в Берлине, прислал Черчиллю выдержки из тайной беседы Гитлера «с тремя или четырьмя высокопоставленными функционерами германского Министерства иностранных дел», которая произошла сразу после погрома. Отчет об этой тайной беседе начинался словами: «Он хочет устранить из германской жизни евреев и церковь и подавить частную инициативу в промышленности. После этого он вновь обратится к международной политике».

Глава тринадцатая

Палестина: законное убежище для евреев

Погромы «Хрустальной ночи» в Германии с 9 на 10 ноября 1938 года, когда были разгромлены более тысячи синагог и десятки тысяч еврейских предприятий и домов разграблены, побудили Черчилля настаивать на безотлагательном открытии Палестины для десятков тысяч немецких и австрийских евреев, искавших там убежища. За день до начала дебатов по Палестине в британском парламенте он получил от секретаря Вейцмана, Дорис Мэй, статистический отчет о количестве и составе населения Палестины. В марте 1938 года в Палестине насчитывалось 1002406 арабов и 401557 евреев. В 1937 году получили разрешение на въезд в Палестину менее 12000 человек, а за первые месяцы 1938 года менее 6000.