Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Медведев Дмитрий Александрович

По словам Колвилла, «премьер получил огромное удовольствие» от посещения школы⁵⁸⁰. Своему сыну Черчилль скажет, что, «слушая этих мальчишек, исполняя с ними хорошо знакомые песни, я вернулся на полвека назад, когда пел эти песни ребенком, внимал рассказам о великих подвигах и великих людях, изумляясь при этом, смогу ли и я каким-нибудь образом сделать что-то выдающееся для моей страны»⁵⁸¹.

Начиная с 1940 года Черчилль станет почти ежегодно посещать песенные мероприятия. Именно в Хэрроу, в 1960 году, британский политик выступит последний раз на публике⁵⁸². В его честь еще

дважды будут меняться тексты песен. Один раз – по случаю восьмидесятилетия в 1954 году, второй – после девяностолетнего юбилея в 1964-м.

Но все это будет спустя десятилетия. В начале же 1893 года перед Уинстоном откроются двери следующего учебного заведения – курсы капитана Джеймса. Однако, прежде чем познакомиться с новыми учителями, Уинстону необходимо было прийти в себя после очередной проделки.

Рождество 1892 года он встретил вместе со своим кузеном Айвором Черчиллем Гестом (1873–1939) и братом Джеком в поместье неподалеку от Борнмута (графство Дорсет), которое принадлежало его тетке по отцовской линии леди Корнелии Уимборн (1847–1927). Поместье располагалось среди пятидесяти акров соснового леса, равномерно спускающегося к побережью Ла-Манша. Посередине лесного массива имелась глубокая расщелина с переброшенным через нее мостом. В один из дней Черчилль и его друзья решили сыграть в догонялки. Минут через двадцать после начала игры запыхавшийся Уинстон стал перебираться по мосту на другую сторону расщелины. Оказавшись на середине, он вдруг «с ужасом» обнаружил, что попал в ловушку: с одной стороны путь ему преградил Айвор, с другой – Джек.

Не желая сдаваться, он едва не распрощался с жизнью. В голове промелькнула «грандиозная» идея – прыгнуть на одно из деревьев и, ухватившись за ствол руками, соскользнуть вниз, ломая по пути мелкие ветки и сдерживая, таким образом, падение. «Я посмотрел на ели. Прикинул. Поразмыслил. Перелез через перила». Оторопевшие преследователи замерли, не понимая, что он собирается делать. «Нырять или не нырять – вот в чем вопрос!» Через мгновение Черчилль уже летел вниз, широко расставив руки, чтобы обхватить верхушку дерева. «Хотя идея и была верна, но исходные предпосылки оказались совершенно ошибочны», – прокомментирует он свое падение⁵⁸³.

Промахнувшись, Уинстон камнем упал вниз с десятиметровой высоты. Результат был удручающим – три дня без сознания, два месяца в постели, разорвавшаяся почка и перелом бедра. Причем о последней травме пациент узнает лишь спустя семь десятилетий, когда после перелома ноги в Монте-Карло ему сделают рентген и с удивлением обнаружат признаки старого повреждения.

Увидев лежащего без сознания Уинстона, Джек и Айвор помчались за помощью. Дома они с ужасом бросятся к леди Рандольф: «Уинни спрыгнул с моста и ничего нам не отвечает». Захватив с собой на всякий случай бутылку бренди, Дженни побежит в лес.

Вскоре в Борнмут приедет и лорд Рандольф; он прервет отдых в Дублине у лорда Фицгиббона и первым же курьерским поездом отправится к постели непутевого сына.

Случай с Уинстоном попал в T e Times⁵⁸⁴ и вызвал язвительную реакцию в высшем свете. «Мальчишки всегда остаются мальчишками, но я не вижу необходимости, чтобы они считали себя птицами или обезьянами и вели себя подобным образом», – острил друг и компаньон Черчилля-старшего по скачкам Уиндхэм Томас, 4-й граф Данрэвен (1841–1926)⁵⁸⁵.

Были и те, кто сумел своими комментариями пройтись не только по Уинстону, но и по его отцу.

– Говорят, с сыном лорда Рандольфа произошел несчастный случай.

– В самом деле?

– Играл в игру «Следуй за лидером».

– Что ж, сам лорд Рандольф вряд ли таким образом попадет в беду, – шутили члены Карлтон-клуба ⁵⁸⁶.

Восстановительный период после падения с моста был для Уинстона не самым плохим. Он хорошо проводил время в лондонском особняке вдовствующей герцогини Мальборо, наблюдая за перипетиями политической жизни и коротая часы за чтением произведений популярного в то время писателя Фрэнка Мура (1855–1931) и романа неизвестного автора «Эвтаназия»⁵⁸⁷. Вел он себя вполне сносно, о чем можно судить по тому факту, что герцогиня Мальборо, угодить которой было нелегко, осталась довольна внуком. «Очень рада, что Уинстон со мной, – делилась она с лордом Рандольфом. – В нем много хорошего. Я полюбила его сильнее»⁵⁸⁸.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Настало время, когда Черчиллю пришлось вплотную познакомиться с капитаном Джеймсом, о котором говорили, что его муштра только «круглого идиота» не берет. «Он походил на тех игроков, у которых есть верный рецепт выигрыша в Монте-Карло, с той, и очень значительной, разницей, что в большинстве случаев его рецепт действовал», – признал позже наш герой⁵⁸⁹. Причина столь завидной эффективности была проста: отставной капитан отлично знал не только вопросы, которые могли задать на вступительных экзаменах, но и великолепно разбирался в психологии экзаменаторов.

Проблема заключалась лишь в том, что Вальтер Генри Джеймс и Уинстон Черчилль решительно не подходили друг другу. Капитан оказался не готов к воспитанию столь талантливого и одновременно проблемного ученика. А Уинстон терпеть не мог муштру и натаскивание с бессмысленным зазубриванием несвязанных фактов. Столкновение между ними было вопросом времени, причем непродолжительного. В одном из первых писем лорду Рандольфу капитан жаловался на «невнимательность» своего ученика, который «о себе слишком большого мнения» и вместо того, чтобы перенимать знания, сам пытается учить преподавателей. К примеру, Уинстон считал, что его познания в истории настолько велики, что он не собирается продолжать учебу по этой дисциплине. «Думаю, вы согласитесь со мной, что это проблема», – констатировал Джеймс⁵⁹⁰.

Для репетитора юный Черчилль действительно оказался головной болью. С самого начала он четко дал понять, что изучает лишь то, что ему интересно, и лишь так, как ему удобно. Он любит и будет тщательнейшим образом штудировать историю, но самостоятельно, без опеки и контроля извне. Странный подход для молодого человека, выбравшего себе стезю, где дисциплина занимает одно из важнейших мест. И тем не менее по-другому Черчилль не мог. Иначе он сам был бы другим. Иными были бы и его достижения. Иным было бы и повествование о его жизни.

Черчилль оказался крепким орешком, но и капитан Джеймс не просто так заработал славу лучшего репетира, и в конечном счете его жесткий подход возымел действие. Третий экзамен в Сандхёрст, состоявшийся летом 1893 года, был сдан. Уинстон стал лучшим по истории (1278 баллов из 2000), хорошие результаты получил по математике (1236 из 2000), французскому языку (1233 из 2000) и сочинению на английском (312 из 500). Хуже всего обстояло дело с латинским языком (362 из 2000). Лишь пятеро из тех, кто вместе с ним сдал экзамен, показали по этому предмету еще более низкий результат⁵⁹¹.