Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Медведев Дмитрий Александрович

Как и следовало ожидать, лорд Рандольф скептически отнесется к просьбам и обещаниям сына. По его мнению, предложение относительно содержания – «поспешно», а выдвинутые запросы – «слишком упрощены». Он согласился выделять Уинстону десять фунтов в месяц, а также оплачивать расходы на портного и галантерейщика. Кроме того, он не отказывался покрыть затраты на обустройство комнаты и оплату дополнительных курсов, правда, только после того, как Уинстон предоставит ему подробный отчет, чем именно он собирается украсить свое жилище и на какие конкретно курсы планирует пойти⁶¹³.

Однако новоиспеченный курсант не унимался. После приезда в колледж он обнаружил, что ему потребуются дополнительные средства: на содержание лакея для чистки сапог и оружия, а также на поддержание обмундирования

в порядке; на приобретение лошади и на светскую жизнь в столице⁶¹⁴. «Послания Уинстона полны запросов на ненужные вещи и новых статей расходов», – пожалуется лорд Рандольф своей матери⁶¹⁵. Герцогиня Мальборо, считавшая, что учеба в военном колледже пойдет внуку на пользу⁶¹⁶, в этом вопросе поддерживала сына. По ее мнению, покупка лошади была самой настоящей прихотью. Выделенное содержание и так «слишком щедрое», и на такие средства можно взять лошадь напрокат. «Очень важно, чтобы Уинстон понял: он не сын богатого человека и находится в Сандхёрсте не для развлечения, – аргументировала она свою позицию. – Я полагаю, что строгое воспитание – самое лучшее»⁶¹⁷.

Пройдут годы, и Уинстон внутренне согласится со своей бабкой. Направляя два фунта уже своему пятнадцатилетнему сыну, он попросит его фиксировать расходы и сообщать о своих тратах⁶¹⁸. В молодые же годы он и правда не слишком ограничивал себя в средствах. В его письмах нередки упоминания о том, что он близок к «настоящему банкротству»⁶¹⁹. «Ты тратишь слишком много, и ты знаешь это, – отчитывала его мать. – Ты только что взял у меня два фунта и теперь требуешь еще. Тебе и в самом деле следует остановиться. Подумай обо всех своих счетах!» (выделено в оригинале. – Д. М.)⁶²⁰.

Было необычно слышать подобные замечания – вполне, между прочим, справедливые – из уст леди Рандольф, которая не только не была знакома ни со скупостью, ни с бережливостью, но и полагала, что в легком расставании с деньгами заключается основа ее успеха. «Мы многим обязаны мотовству, – объясняла она. – Ведь бережливость и предприимчивость редко ходят рядом»⁶²¹. Ральф Мартин полагал, что мотовство обеспечило успех не только Дженни, но и ее детям: «Если бы не ее привычка сорить деньгами, она никогда не смогла бы вращаться в тех кругах общества, куда получила доступ, и никогда не смогла бы добиться столь многого»⁶²².

Очень интересная мысль, лишний раз показывающая, насколько изощренным может быть человеческое мышление в оправдании собственных достоинств и недостатков. Если мотовство и являлось причиной успеха Черчилля, то эта причина точно не была единственной. Многое зависело и от его способностей, на проявление которых он так надеялся, поступив в Сандхёрст.

Первые впечатления Уинстона были далеки от восторга. Бытовые условия оставляли желать лучшего: отсутствие горячей воды, скромная обстановка, невкусная еда и строгая дисциплина. Если в отношении еды за дополнительную плату еще как-то можно было разнообразить рацион, включив в него разные лакомства – кофе, вино, джем или фрукты, то с дисциплиной обстояло гораздо хуже. От курсантов требовалось абсолютное подчинение правилам без скидок на возраст и опыт⁶²³. На первом же построении Черчилль попытался поспорить с одним из офицеров о целесообразности отданных приказов. В колледже давно не видели такой наглости! После того как его жестко поставили на место, юноша решил впредь быть более осмотрительным⁶²⁴. Непросто ему приходилось и с подчинением строгому распорядку, исключающему малейшие опоздания и проявления непунктуальности [32] . И тем не менее, несмотря на все неудобства, Черчилль с оптимизмом смотрел на шестнадцать месяцев, которые ему предстояло провести в стенах колледжа. «Мне нравится эта жизнь», – признается он отцу на третьи сутки пребывания в Сандхёрсте⁶²⁷.

32

Своему отцу Черчилль признавался, что ему удалось достичь больших успехов в борьбе со своей хронической непунктуальностью⁶²⁵. Успех этот, правда, был кратковременным. Впоследствии Уинстон будет часто опаздывать, выводя из себя коллег, друзей, родственников и всех тех, кому придется его ждать. «Уинстон – настоящий спортсмен, он всегда дает шанс поезду уехать без него», – шутили его близкие⁶²⁶.

В конце XIX столетия Сандхёрст состоял из шести классов, каждый из которых возглавлял преподаватель в чине офицера. Черчилль поступил в класс «Е», командиром которого был майор Уэльского полка Освальд Джеймс Генри Болл (1854–1936). Комендантом колледжа был генерал-майор Сесил Джеймс Ист (1837–1908). В отличие от Болла, который не имел боевого опыта и первый раз оказался на полях сражений только во время Второй англо-бурской войны, генерал Ист был одним из тех счастливчиков, а именно так воспринимались боевые офицеры в викторианской армии, которым удалось понюхать пороха. Он участвовал в Крымской войне и был серьезно ранен в Индии.

Учебная программа была рассчитана на приобретение теоретических навыков по картографии, тактике, фортификации, военной администрации, полковому счетоводству, освоению стрелкового и артиллерийского оружия, а также военной юриспруденции. Не последнее место занимали упражнения в гимнастическом зале, стрельба, строевая подготовка, построения и верховая езда. «Мы рыли окопы, насыпали брустверы, обкладывали траверсы мешками с песком, вереском, фашинами или решетчатыми ящиками со щебнем, – вспоминает Черчилль. – Мы ставили рогатки и закладывали фугасы. Мы подрывали железнодорожные пути пироксилиновыми шашками, учились взрывать каменные мосты, наводить понтонные или из бревен. Мы чертили контурные карты всех холмов в окрестности Камберли, прокладывали рекогносцировочные маршруты в разных направлениях, намечали линии сторожевого охранения для авангарда и арьергарда и даже решали несложные тактические задачи»⁶²⁸.

Распорядок дня выглядел следующим образом: подъем в половине седьмого утра, в семь – первые занятия, в восемь – завтрак, с девяти до десяти – построения, с десяти – три с половиной часа занятий, ближе к двум часам – ланч, в три часа – послеполуденные построения, с пяти до шести – физические упражнения, в восемь – ужин, дальше свободное время для чтения, бесед, игры в карты или бильярд, в одиннадцать – отбой. «Как видите, на письма и безделье времени почти не остается», – делился Черчилль с отцом⁶²⁹.

Несмотря на столь напряженный график, нашему кадету учеба в колледже нравилась. Он находил ее «интересной и в высшей степени практически направленной»⁶³⁰. На второй месяц учебы он признался отцу, что любит Сандхёрст и учеба в нем ему «нравится с каждым днем все больше и больше»⁶³¹. Он получал удовольствие от стрельбы из револьвера и винтовки, проявлял особый интерес к тактическим учениям и фортификации, увлекался военным администрированием. Через мистера Бейна, снабжавшего книгами лорда Рандольфа, он заказал себе «Военные операции» генерал-лейтенанта сэра Эдварда Брюса Хэмли (1824–1893), «Заметки о пехоте, кавалерии и артиллерии» принца Крафта цу Гогенлоэ-Ингельфингена (1827–1892), «Огневую тактику пехоты» Чарльза Блэра Мейна (1855–1914), а также целый ряд других исторических работ, связанных с Гражданской войной в США, франко-немецкой и русско-турецкой войнами. К концу обучения у него соберется небольшая библиотека, заложившая основу по целому ряду базовых военных дисциплин⁶³².

Единственное, на что Черчилль жаловался, так это на здоровье. Во время медосмотра врачи установили у него слабость сердечной мышцы⁶³³, что не помешало ей, хотя и не без перебоев, проработать еще больше семидесяти лет. Пока же Уинстона одолевали беспокойства иного рода. «Мне все нравится, но физические нагрузки настолько велики, что к концу дня я чувствую себя разбитым», – сокрушался он⁶³⁴, полагая, что из-за своего «хилого телосложения», едва ли в состоянии выдержать ежедневные нагрузки⁶³⁵.