Черчилль. Биография
Шрифт:
Александер доложил, что войска в Анцио наконец смогли соединиться с основной армией и все готово к наступлению на Рим. «Как хорошо, – телеграфировал ему Черчилль 31 мая, – что мы твердо выступили против наших американских друзей из Объединенного комитета начальников штабов и тем самым не лишили вас полного триумфа!»
Александер готовился к наступлению на Рим, а адмирал Рамсей был назначен командующим всеми военно-морскими силами в Ла-Манше. Черчилль выехал из Лондона, чтобы лично проверить места сосредоточения войск в Южной Англии. 3 июня в Саутгемптоне он наблюдал за погрузкой солдат на десантное судно. На следующий день он продолжил осмотр. Его секретарша отметила: «По возвращении он выглядел озабоченным, но был любезен».
Вечером 4 июня Черчилль вернулся в Лондон. «Вошла к ПМ в 10:30 вечера и не выходила до 3:45 утра, – записала Мариан Холмс в дневнике. – Он загоняет себя и чуть ли
Высадка в Нормандии намечалась на 5 июня, но непогода вынудила отложить операцию на день. 5 июня из дешифрованных немецких сообщений стало известно, что в силу плохой погоды немцы не ждут начала операции в ближайшие четыре-пять дней. Роммель даже улетел в Германию. Это определило решение Эйзенхауэра начать операцию на следующий день, невзирая на неблагоприятный прогноз погоды.
Утром 5 июня у Черчилля не было посетителей. Он занимался диктовкой секретарям, когда принесли записку от Клементины. Она писала: «Очень сочувствую тебе в этот мучительно напряженный момент ожидания, даже не дающий возможности порадоваться вестям из Рима!»
«Сегодня ночью мы начинаем, – телеграфировал Черчилль Сталину днем 5 июня. – Мы задействовали 5000 судов и 11 000 самолетов».
Вечером 5 июня Черчилль с Клементиной ужинали вдвоем. Затем он ушел в картографический кабинет еще раз взглянуть на расположение войск союзников и противника. Перед сном Клементина зашла к нему. Он сидел и думал о тех, кто через несколько часов окажется у берегов захваченной немцами Франции. «Ты понимаешь, – сказал он ей, – что, когда ты утром проснешься, уже могут погибнуть двадцать тысяч человек?»
Глава 33
Нормандия и вокруг нее
Рано утром 6 июня 1944 г., пока Черчилль еще спал, первые планеры с десантниками приземлились в Нормандии. Когда он проснулся, ему доложили, что войска не встретили сопротивления. Утро он провел в картографическом кабинете. По мере поступления новых данных ход операции отображался перед ним на карте. В полдень он отправился в палату общин, где сообщил затихшим в ожидании парламентариям: «Эта крупнейшая операция, безусловно, самая сложная и трудная из всех, что проводились». Он еще раз посетил палату вечером и сказал, что все идет «вполне удовлетворительно». На следующее утро последние очаги сопротивления немцев на берегу были подавлены. В первые двадцать четыре часа боев погибло 3000 человек. «Мы ожидали потерь в 10 000», – телеграфировал Черчилль Сталину.
Публика пришла в такой восторг от первых успехов, что 8 июля Черчилль, выступая в палате, счел необходимым посоветовать парламентариям «предупредить против чрезмерного оптимизма», когда они будут выступать перед своими избирателями, и бороться с мыслью, что «все дела и дальше пойдут как по маслу. Главная опасность уже позади, но нам предстоят еще гигантские усилия».
9 июня Черчилль узнал о реальном масштабе этих усилий, когда ему сообщили, что британские и американские войска объединили свои плацдармы, но американцы уже на сутки отстают от графика, а по всему британскому фронту немцы оказывают ожесточенное сопротивление. На самом деле британский фронт уже сутки стоял, и Кан, важнейшая цель, определенная на день, оставался недостижимым. Хуже всего оказалось то, что было освобождено недостаточно территории для создания взлетно-посадочных полос, и вся поддержка с воздуха осуществлялась с английских авиабаз. Это был удар. Черчилль уже стал задумываться, не хотят ли американцы на некоторое время ограничиться захватом Шербурского и Брестского полуостровов и создать там «маленький и большой люнеты [51] ».
51
Люнет – открытое с тыла укрепление, рассчитанное, как правило, на несколько пехотных рот.
Несмотря на упорное сопротивление немцев, к середине дня 10 июня на французский берег высадилось уже почти 400 000 солдат. «Одно совместное усилие, – телеграфировал в этот день Черчилль Тито, – и мы сможем избавиться от мучений войны и угрозы тирании». В Италии Александер теснил на север остатки 23 немецких дивизий. В России Сталин начал первую фазу обещанного летнего наступления. Утром 12 июня Черчилль поездом отправился в Дувр, пересек Ла-Манш на эсминце, затем сел на катер командующего британскими военно-морскими силами адмирала Виана, командира знаменитого эсминца «Казак». На борту катера он запел песню, выученную в годы учебы в Харроу. Песня посвящалась испанской Армаде, и в ней были такие строки:
Но в улье уютном Королева жила,И мирно жужжал островок [52] .Моряки слушали, но, к разочарованию Черчилля, ни один из них не знал слов. С катера он перебрался на американский армейский грузовик-амфибию, который доставил его на берег. Там его встретил Монтгомери и на своем джипе отвез в штаб-квартиру, расположенную в восьми километрах от побережья и в трех от фронта. В предыдущую ночь поместье подверглось сильной бомбардировке. «Я сказал, что он сильно рискует, если возьмет в привычку подобную практику, – позже написал Черчилль. – На короткое время можно поступать как угодно, но обычаев, повторов и продолжений на войне следует избегать». Вернувшись к берегу, Черчилль стал свидетелем налета немецкой авиации на гавань. Затем снова поднялся на борт адмиральского катера, и они двинулись вдоль берега, наблюдая за выгрузкой с десантных судов грузовиков, танков и пушек. К западу от Амеля он увидел подготовку искусственной гавани, оборудованной кессонами, волногасителями и плавучими причалами. Неподалеку стоял монитор [53] с 14-дюймовыми пушками. Он вел огонь в глубь территории. «Уинстон сказал, что никогда не был на корабле его величества, ведущем боевые действия, и стал настаивать, чтобы мы поднялись на борт, – записал в дневнике сопровождавший его Брук. – К счастью, подняться было невозможно из-за водорослей на днище, иначе это стало бы очень громким развлечением. Потом мы вернулись на наш эсминец и направились туда, где несколько кораблей вели артиллерийский обстрел немецких позиций».
52
Строки из популярной песни Томаса Д. Дибдина (1771–1841) «Уютный маленький остров» (The Snug Little Island).
53
Монитор – тяжелый военный корабль с малой высотой надводного борта для ведения прибрежных операций.
Когда эсминец был готов возвращаться, Черчилль сказал адмиралу Виану: «Если уж мы так близко, почему бы нам самим не ударить по ним перед тем, как уйти домой?»
«Запросто», – ответил адмирал, и через несколько мгновений все его пушки открыли огонь по побережью. «Мы были вполне в зоне достижимости артиллерии немцев, – позже написал Черчилль, – и сразу же после залпа Виан дал команду эсминцу разворачиваться и уходить на полной скорости. Вскоре мы были вне опасности. Я впервые оказался на борту военного судна, которое вело огонь «в сердцах», если можно так выразиться. Я был восхищен азартностью адмирала».
Три часа обратного пути до Плимута Черчилль проспал. В Лондоне стало известно, что уже 13 000 немецких солдат захвачено в плен. Однако вечером, когда он ужинал с Клементиной и Мэри, пришел капитан Пим и сообщил о приближении самолетов-снарядов. Всего за вечер через Ла-Манш их было запущено 27. Четыре достигли Лондона. Погибли два человека. Черчилль и начальники штабов решили снять часть самолетов, задействованных в Нормандии, чтобы разбомбить пусковые установки, которых к 14 июня было обнаружено 67. Но погодные условия в районе Кале помешали проведению атаки. В следующую ночь в районе Лондона взорвались 50 летающих снарядов. Один из личных секретарей Черчилля Кристофер Доддс вышел на улицу. «ПМ, – позже написал он, – уже был на улице, чтобы видеть все своими глазами. Вот пример энергичности ПМ и (просто волосы дыбом!) его пренебрежения своей безопасностью». Черчилль в телеграмме Сталину прокомментировал это так: «У нас выдалась шумная ночь».
18 июня 63 военнослужащих и 58 гражданских лиц погибли от самолета-снаряда, попавшего в Гвардейскую часовню во время утренней службы. Вечером, на штабном совещании, и на следующий вечер, на специально созванном комитете военного кабинета, Черчилль с советниками обсуждали меры, необходимые для предотвращения паники среди мирных жителей. «Он был великолепен, – вспоминал первый морской лорд адмирал Каннингем. – Он сказал, что населению нужно твердо заявить: их страдания – это часть битвы за Францию, и они должны быть горды, что разделяют опасности, которым подвергаются солдаты». На совещании была также достигнута договоренность не включать на полную громкость сирены воздушной тревоги во время очередных налетов. «Премьер-министр сказал, что людям нужно спать, – записал Каннингем. – В любом случае утром ты проснешься либо хорошо отдохнувшим, либо в мире ином!»