Черемош (сборник)
Шрифт:
– Два года назад.
Петро со скатерти сгребал в ладонь крошки бисквита, старательно, неторопливо. Не поднимая глаз, спросил:
– А тот мужик в Одессе, в парке, остался жив?
Федор пожал плечами.
– Кто его знает… Мы разбежались, а он не двигался…
Петро искоса глянул на Федю. Подумал: «Мир тесен…»
День рождения
1
В юности подруги считали Полину излишне строгой, даже высокомерной.
Полина знала, она нравится мужчинам. Возле нее постоянно порхали различные субъекты: назойливые хваты с четким прицелом – сначала постель, потом будет видно. Другие вели долгие разговоры, вежливо обхаживали, но с теми же намерениями, без обязательств.
Оттого привычными стали Полине мимолетные услуги молодых или уже потертых годами, их желание взять аккуратно под локоток – как правило, без особой надобности. Когда уступали ей место, у них даже голос менялся, и Полина улавливала эти переливы. И хотя в троллейбусе бывало немало блондинок с видной фигурой, взгляд останавливался почему-то именно на ней.
Вот и сейчас юркий таксист по собственному почину подхватил в обе руки Полинину поклажу, понес на второй этаж.
Дверь была не на замке, как договорились позавчера с Сашей, и таксист занес вещи в прихожую. Полина пыталась отблагодарить, но он отнекивался, блеснул металлическим зубом:
– Счастливо оставаться!
– Постараюсь! – отозвалась Полина.
В гостиной включила свет и – оторопела.
Первая мысль была – таксист ошибся квартирой, зашла к чужим. В такой комнате не живут, все наброшено, опрокинуто, блестят осколки зеркала, разбитая бутылка, какие-то бумажки разбросаны на полу, у перевернутого стула остались две ножки…
Она уже намеревалась выйти, но вдруг по скособоченной репродукции на стене, поняла: квартира ее. Это бред, быть не может, не должно, кошмарный сон… Господи… Но под подошвой, как только в яви бывает, крошилось стекло… Осторожно ступая среди развала, приблизилась к столу и увидела ноги в носках. Саша лежал между креслом и окном.
Тихо позвала:
– Саня?
Ей показалось, что шевельнулся.
2
На площадке колотила в соседние двери.
– Помогите! Помогите!
Соседи тотчас откликнулись, такие истошные крики здесь еще не случались.
Приехала «скорая», затем – две милицейские.
В квартиру никого не пускали, только понятых.
Полина полулежала в кресле у соседки, закинув голову, с закрытыми глазами. Врач сделал ей укол, подносили нашатырь, закладывали за пазуху влажное полотенце.
Потом следователь принес ее сумочку с документами, деньгами.
– Примите наше соболезнование.
– Он шевелился, – шептала Полина, не открывая глаз, – он шевелился…
Врач сказал:
– Ваш муж скончался два дня тому, ориентировочно
– Два дня… Я говорила с ним по телефону… в шесть…
– Откуда?
– Ялта…
Старательно подбирая слова, минуя подробности, следователь разъяснил, что вынужден временно опечатать квартиру.
– Мы можем подвезти. Вам есть где остановиться?
Последний вопрос он повторил несколько раз, пока Полина, наконец, поняла о чем…
– Не надо. Я сама, сама …
Следователь оставил на столе визитку.
– Будем на связи… – и вышел.
Полина нашла в сумочке записную книжку, с трудом набрала номер, палец не попадал в нужную цифру телефона.
– Петро… Саню… убили…
3
В оперативный отдел вызывали соседей и поголовно всех из гаража. Вопросы были немудреные, как впрочем, и ответы. В основном насчет конфликтов и компаний.
– Долинский часто выпивал?
– Боже упаси! Что с вами? У Полины Максимовны ни-ни…
Шофера в один голос подтвердили:
– Завязал.
– Без торпеды.
– Два года сухой.
– Случались ли ссоры или шум в квартире?
– Тихохонько жили.
– Завидная пара.
Только соседка, этажом ниже, пожаловалась:
– Шум был. Когда спускали воду.
А лектор по распространению, с четвертого этажа, оказался, как профессия требовала, говорлив:
– Если откровенно: первое ощущение было – с этим типом находиться в лифте небезопасно. Имею в виду – шрам на подбородке. С таким украшением не рождаются, а приобретают при известных обстоятельствах. Так, некстати, проявляется наше с вами стереотипное мышление. Покойный Александр оказался на редкость располагающим человеком, с отличным чувством юмора. К сожалению, это не спасает индивида от трагедии. А жаль…
Приглашая дружков, оперативник больше нажимал на детали, интересовался картами.
– Играли в подкидного дурачка, – ответил Федор, – в командировке, когда плохая погода.
Тикан подтвердил в том же смысле:
– На деньги – никогда. Почему? Да это, вроде, из одного кармана перекладывать в другой. У нас все общее. На интерес не играли.
А Вася возражал следователю:
– Нет, какой там азарт. Наоборот, могу сказать. Не лежало у него сердце к картам. Уговаривать приходилось, чтоб пара на пару, когда каждый за себя – скука.
– В штос играли или в буру?
– В дурачка простого. Без хитростей. Другому не обучены.
И еще новость: бумажки на полу, которые Полина видела, были игральные карты, целая колода. Но странно: ими никто никогда не играл. Раскиданы они как украшение. Что за причуда?
Из расспросов следователей нетрудно догадаться – на картах нет отпечатков пальцев. Тоже удивительно, если подумать…
Федя поддержал мысль:
– Если подумать…
От подобных встреч и бесед хлопцы пришли к выводу: есть в городе вежливые следователи, но ясных голов пока нет.