Череп грифона

— Так-так, — обратился Менедем к Фрасиллу. — Разве это не интересно?

— Птолемей сюда не придет, — ответил тот.

— Конечно нет, — утешающим тоном проговорил Менедем. — Хвала богам, Родос и впрямь свободный и независимый полис. Но рано или поздно тебе придется отсюда уйти. Ты хочешь иметь дело с торговцами, чьи отцы и деды всю жизнь честно заключали сделки, или же предпочтешь рискнуть получить чуть больше с того, кто запросто может перерезать тебе глотку или донести на тебя, вместо того чтобы

заплатить?

— Иди ты к воронам, — прошептал Фрасилл. — Ты не человек, а злой дух!

— Хорошо. Если не хочешь торговаться… — Менедем сделал несколько шагов к сходням. Соклей последовал за ним.

Они не успели еще покинуть палубу «Дуновения», когда услышали слово, которое надеялись услышать.

— Подождите! — прохрипел Фрасилл.

Для пущего драматического эффекта Менедем сделал пару шагов по сходням и лишь потом остановился. Затем выдержал паузу и спросил Соклея:

— Как ты думаешь, он стоит нашего внимания?

— Нет, — ответил Соклей, и Менедем готов был его расцеловать.

Оба еще немного потянули время, прежде чем начать торг с Фрасиллом.

Соклей так хорошо изобразил неохоту, что его двоюродный брат даже усомнился — была ли это только игра. Не важно. Менедем гнул свою линию, как привык делать всегда.

— Ладно, сколько же вы согласны заплатить за каждый камень? — вопросил Фрасилл, когда Менедем и Соклей наконец вернулись к нему.

— А сколько у тебя всего изумрудов? — ответил Менедем вопросом на вопрос.

— Четырнадцать, — сказал Фрасилл. — Как, по-твоему, насколько большая задница у моего племянника?

— Тебе это лучше знать, почтеннейший, — пробормотал Менедем.

Соклей почти преуспел в попытке превратить взрыв хохота в кашель.

Шутка, к счастью, совершенно не задела Фрасилла.

— Между прочим, мы еще не видели все четырнадцать камней, — заметил Менедем. — Я уверен, что те, которые ты нам показал, лучшие, поэтому остальные будут стоить меньше.

— Ничего подобного! — воскликнул Фрасилл, но его напускное возмущение не было убедительным даже для него самого, поэтому он не настаивал.

— Я дам тебе… ммм… две мины за все, — сказал Менедем. — Два фунта серебра целиком и полностью будут твоими, или же вы поделите их с племянником, если ты в настроении проявить щедрость.

— Две мины? — повторил капитан «Дуновения». Насей раз его гнев был совершенно неподдельным. — Ты, никчемный, заслуживающий кнута ублюдок, убирайся с моего корабля и забирай с собой своего родственника! Будь у меня собака, я бы натравил ее на вас обоих!

— Тогда сколько, по-твоему, они стоят?

— Я уже объяснял тебе: мина за штуку. Итого четырнадцать мин.

— А я уже сказал, что не заплачу так много. Итак? Я рискую, помни. Эти камни встречаются очень редко, поэтому я не знаю, сколько смогу

на них выручить.

— Да иди ты к воронам — это уже не моя забота. — Фрасилл поколебался, потом продолжил: — Двенадцать мин за всю партию — и ни на халк меньше.

— И все-таки это слишком много. Цена просто непомерная, — сказал Менедем.

Он боялся, что капитан торгового судна вообще не сбавит цену. Тогда Менедему пришлось бы первому повысить свою, тем самым выказав слабость, и ведь он повысил бы — так ему нужны были эти камни.

Зато теперь он мог сказать:

— Я дам тебе три мины, — и ни о чем не беспокоиться.

Фрасилл дрогнул первым.

* * *

Менедем получил изумруды за пять мин и пятьдесят драхм.

— Вор, — выдавил Фрасилл даже после того, как пожал Менедему руку, чтобы скрепить сделку.

— Ни в коей мере, — ответил родосец, хотя не сомневался, что извлечет из сделки кругленькую прибыль. — Зато Птолемей не услышит об этом, даже если приведет в нашу гавань весь свой флот.

Эти слова заставили Фрасилла снова занервничать, как и надеялся Менедем.

Потом он повернулся к Соклею.

— Не будешь ли ты так добр принести этому господину серебро, пока я подожду здесь, с ним?

«И позабочусь, чтобы он не передумал», — подразумевалось под такой просьбой.

Соклей все понял. Он понял даже больше, потому что кивнул и ответил:

— Если я принесу серебро, твой отец не скоро услышит о сделке.

— Надеюсь.

Менедем махнул рукой, чтобы двоюродный брат скорее отправлялся, и Соклей, ухмыляясь, ушел. Менедем не любил оставлять за ним последнее слово, но еще меньше любил препираться с братом при посторонних.

Вскоре Соклей вернулся в сопровождении двух дюжих рабов, на бедре его висел меч. Даже в законопослушном Родосе носить с собой пять с половиной мин серебра было довольно опасно.

— Вот, держи, — сказал Соклей, вручая Фрасиллу кожаный мешочек.

Менедем протянул руку, и Фрасилл отдал ему куда меньший мешочек с изумрудами.

Прежде чем покинуть палубу «Дуновения», Менедем открыл мешочек, высыпал камни на ладонь и пересчитал их.

— Ты мне не доверяешь? — спросил Фрасилл обиженно.

— …Двенадцать… тринадцать… четырнадцать… — пробормотал Менедем. Потом, удовлетворенный, ответил: — Разумеется, доверяю, почтеннейший.

«Теперь я тебе доверяю».

— Но все равно лучше подстраховаться, чтобы не было беды.

— Подстраховаться? — повторил капитан крутобокого судна. — Вряд ли я теперь когда-нибудь снова почувствую себя в безопасности. Ну а сейчас вам лучше уйти, прежде чем вернется кто-нибудь из моих моряков и начнет гадать, кто вы такие и что здесь делаете.

— Как скажешь, — ответил Менедем.