Череп мутанта

Левицкий Андрей Юрьевич

– Здесь были всякие канцелярские дела, – шепотом пояснил дядя, – архивы, ну и прочее. А дальше убежища.

– Убежища? Те самые, на случай Третьей мировой?

Он промолчал. Мы спустились этажом ниже. Старались ступать потише, но в неестественной тишине отчетливо слышался даже легкий шорох одежды. Тусклое желтоватое освещение создавало неприятное впечатление, я почему-то вспомнил исход из слепого пятна Зоны. Ко всему вдобавок очередная дверь оказалась очень похожа на шлюзы в том самом подземелье на заброшенном военном объекте. В общем-то неудивительно, здесь ведь тоже что-то такое, связанное с армейскими делами, и строилось по типовому плану… Но меня основательно пробрало, даже мурашки по спине пробежали.

Тяжелая дверь, запирающаяся штурвальным колесом, была приоткрыта.

– Не бойся, – шепнул дядя Сережа, – оттуда несколько выходов, если здесь нас запрут, я тебя выведу через цеховые залы или через канализацию.

– Да я и не боюсь… Снаряга у нас не подходящая для таких походов. Ну что, идем?

Я был бы до чертиков рад, если бы дядя сказал: хватит, увидели достаточно, – но чувствовал, что родича разобрало не на шутку, он не вернется, даже если я буду уговаривать. Вот меня бы легко было уболтать вернуться, а со стариками всегда так, упрямые они. Дядя Сережа кивнул, и я первым сунулся в проем.

За дверью оказалось темно, едва-едва различимы были очертания входов в три коридора. Далеко впереди в центральном горел свет.

– Давно не пользуемся этими подвалами, – шепнул дядя, – лампочки никто не менял лет двадцать. А эти разве позаботятся? Что им вообще здесь надо?

– Куда эти коридоры ведут?

– Вправо и влево – к убежищам для рабочих, там бытовые отсеки и технические помещения, вентиляторная, склад продовольствия. Только консервы давно уже продали. Конверсия…

– А прямо?

– Прямо – к цехам. Ну, я говорил, там можно производство развернуть в случае войны. Военное, говорю, производство. Небось, туда они и пошли. И двоих уволокли, которых у забора поймали.

Цеха? Я представил себе огромные ремжелдоровские помещения, только упрятанные под землю. Дядя рассказывал о них, когда мы сидели за столом, однако одно дело – слушать байки подвыпившего старика, и совсем другое, когда находишься здесь, в темноте, а над головой – многометровая толща грунта и армированного бетона. Но делать нечего, мы двинулись по центральному коридору – к желтоватому свету, и клянусь, с каждым шагом на душе становилось все поганее… Однажды сталкеру Петрову стало грустно. «Хоть бы кровососа какого встретить, – подумал он, – пообщаться…» Тьфу, что за мысли в голову лезут! Не надо нам кровососов.

Лампочка горела перед очередной дверью, эту также не заперли, в проеме было темнее, чем снаружи, но все-таки некоторое освещение там угадывалось. Когда мы вошли, оказалось, что освещение очень даже ничего, я мог различить клепаные металлоконструкции, поддерживающие свод, и мостовой кран. Прямо перед нами застыла крюковая подвеска, с крюка свешивались тросы, на них лоснилась смазка. Пол довольно чистый, здесь никогда не работали по-настоящему, однако краном, похоже, пользовались. Я разглядел на полу несколько влажных пятен, присел и мазнул пальцем. Возможно, кровь… Значит, мы на верном пути. У меня возникло странно знакомое ощущение… Очень похоже… похоже… на что? Я никак не мог определить, что именно напоминает мне этот подземный цех. Что-то такое витало в воздухе, что-то неприятно узнаваемое. И когда я расслышал тихий писк, едва не подпрыгнул. Звук исходил из нагрудного кармана – дозиметр, смонтированный в ПДА, подавал голос! Я вытащил приборчик и привычно защелкнул на запястье. Радиационный фон здесь повышен – не настолько, чтобы опасаться за здоровье, но все же прибор зафиксировал изменение. Спутникового сигнала, разумеется, не было, толща над головой надежно экранировала, но все прочие системы моего компа работали исправно. Так что же это я ощутил, неужели радиацию? Может, я мутант и чувствую незначительное повышение фона раньше, чем прибор? Странное дело, в Зоне ничего подобного не случалось. Во всяком случае, я вполне отчетливо чувствовал, как из глубины подземного лабиринта веет чем-то удивительно знакомым, вот только не мог подобрать слов, чтобы описать, что это такое меня тревожит.

Тут из противоположного угла цеха донеслись голоса, стук шагов и прочие звуки, свидетельствующие о приближении группы людей. Ни в коридоре, ни на лестнице укрытий не 6ыло, так что мы бросились в сторону, обогнули штабеля продолговатых ящиков высотой больше метра и присели за ними. Я отключил звук ПДА, чтобы писк дозиметра нас не выдал. Голоса раздавались все отчетливее, люди приближались…

Я замер, прислушиваясь. Шаркают подошвы, голоса громче, слов не разобрать, но манера этакая расслабленная, интонации вполне мирные… так беседуют давние знакомые, когда нужно просто скрасить дорогу – ни о чем, без цели беседуют, вот они уже совсем рядом…

– …Тут кровосос пацану и говорит: отпусти, я тебе три желания исполню!

– Гы-гы… Ну а тот чё?

– Тот говорит: «Первое желание – чтоб вас, мутантов, вообще в Зоне не было!» Хлоп! И не стало кровососа. Пацан в затылке чешет: «Вот же хрень! И кто мне теперь еще два желания исполнит?»

Несколько человек рассмеялись.

– Да, слажал пацан-то!

– Ну, в натуре! Надо было это желание под конец. Сперва бабок бы пожелал…

– Бабок и баб.

– Точно!

Выглядывать я не стал. Человек шесть мимо прошли, может, больше – и мне очень не понравился их фольклор. Почему эти «пацаны» травят анекдоты о Зоне и кровососах? В другой ситуации меня бы заинтересовало, почему именно кровосос исполняет желания. Он же не джинн, в конце концов, эта роль скорее бы контролеру подошла. Но сейчас куда больше озадачивало, почему именно здесь, на таком расстоянии от Зоны? Это же большая земля, от Периметра нас отделяет верных километров сто десять…

Когда шум голосов стих, я приподнялся.

– Дядя Сережа, а отсюда какие-нибудь подземные ходы идут? Я имею в виду такие, чтобы далеко, на десятки километров?

– Нет, сынок, это вряд ли…

Дядя еще что-то говорил, вспоминал старые добрые времена, когда строили на века, не то что нынче, но я не слушал – разглядел маркировку на ящике, одном из тех, за которыми мы укрылись. Желтый круг с черными треугольниками острием к центру – знак радиационной опасности. От неожиданности я охнул, перебив дядины разглагольствования.

– Что? Что-то не так?

– Видишь этот знак на ящиках? Разве Ремжелдор имел дело с радиоактивными материалами?

– Нет, никогда. Если что, Вера бы знала. Послушай, я вот что думаю. Эти-то наверх подались, значит, нам вперед надо.

Я кивнул. Что ж, логично. Сейчас «пацаны» поднимутся на поверхность, станут искать пропавшего часового, и если сумеют найти… Такая штука: в Зоне этого бандюка следовало прикончить, стал бы кто с таким отребьем возиться! К тому же в Зоне мы все вооружены, попадись бандит – в него бы стреляли, а не доской по морде… В общем, дядя прав, нам следует двигать глубже в подвал, тем более бандиты убрались – значит, дальше будет безопаснее.

Мы пошли по тихому полутемному цеху вдоль небрежно уложенных штабелей. Теперь я присматривался к маркировкам на стенках ящиков. Кое-где встречались те же черно-желтые значки радиоактивности. Еще были другие, на них я разглядел оранжевый квадрат, повернутый на сорок пять градусов, с черной каймой и цифрами. Дядя Сережа пояснил: взрывчатка. Ничего себе сочетание! Когда я поинтересовался, как такое количество тяжеленных ящиков спустили сюда, он ответил:

– Есть грузовые подъемники, а по цеху краном растаскивали. Дело несложное.