Через бури
Шрифт:
Званцев уступил, и повар гостиничного ресторана обещал господам офицерам штирийское лакомство — чудесное жаркое из зайца.
Полковника Званцева поджидал приехавший на попутной машине офицер штаба фронта со сверхсрочным приказом.
— Что? Опять от Зевса, из тыла?
— Нет, товарищ полковник. Проведение особой операции на линии соприкосновения с англичанами. Понадобится вами опекаемый завод в Юденбурге.
— Так он уже демонтирован. Одни стены остались.
— Вот нам стены и нужны, вы распорядитесь.
— Распорядиться
— Для интернирования после разоружения конного корпуса генерала Шкуро и казаков атамана Краснова.
Постучав, вошел хозяин гостиницы, молодой, склонный к полноте и рано облысевший штириец в кожаных шортах:
— Господ офицеров приглашают в ресторан отведать жаркое, приготовленное из их охотничьего трофея.
Званцев перевел с немецкого приглашение и добавил:
— Надеюсь, товарищ подполковник, вы составите нам компанию?
— С большим удовольствием. У вас здесь охота? Завидую.
— Да. Можно сказать, соколиная. Только роль сокола сыграла наша автомашина.
— Стреляете на ходу из машины?
— Совсем нет, — рассмеялся Званцев и рассказал случай с зайцем, пройдя вместе с гостем к накрытому в ресторане столику.
— Да, я слышал о гипнотическом действии света фар на зайцев. Это распространенный случай.
— Но разоружение и интернирование корпуса в десятки тысяч человек не столь обычное явление. Зачем это нужно, когда гитлеровская армия безоговорочно капитулировала?
— В том-то и дело, что Шкуро с Красновым отказались признать капитуляцию. Разоружаться не хотят и сидят в Юденбурге среди англичан, содержания требуют, угрожая оружием. Вот англичане и решили от них избавиться, используя их боевой дух и ненависть к советской власти. Наше командование согласилось помочь англичанам.
— Совместные действия с союзниками?
— Можно сказать и так, — загадочно ответил штабист. — Вот я и еду к Юдснбургу, по боевой тревоге поднимать все стоящие в соприкосновении с англичанами наши дивизии.
— Опять бои, снова кровь. А мы считали войну законченной. Ведь целый корпус вооруженных, ослепленных ненавистью людей.
— Шестьдесят тысяч, — уточнил штабист. — Но операция планируется как особая, бескровная.
— Загадочно. Круговой осадой их, измором взять?
— Да, прекрасная у вас зайчатина. На мысль о голоде наводит.
— А не боятся у вас в штабе, что они с голоду грабить население начнут. Штиршо в разгул разбоя превратят? Я за штирийцев в ответе.
— Этого допустить нельзя и англичане разработали план действий. И наши войска войдут в соприкосновение с непокорными шкуровцами, уже разоруженными.
— Любопытно. Скажите, товарищ подполковник, мне доложили, что вы на попутной машине приехали. А как же вам выполнять задачу, поднимать все дивизии, соседствующие с англичанами?
— Очень просто. Каждая дивизия, получив мои инструкции, подбросит меня до соседней. Надеюсь, и вы доставите меня до ближайшей
— На перекладных ехать хотите? Зачем? Мне самому надо побывать в Юденбурке, закончить там все дела по завершению монтажа. И я готов в своей машине вместе с вами проехать по всем штабам расположенных по пути дивизий.
— Что вы, товарищ полковник! Я не могу злоупотреблять вашим вниманием. Мне достаточно вашего распоряжения — предоставить нам здание пустующего немецкого завода. И зачем вам лично связываться со мной в таком деле?
— Видите ли, товарищ подполковник, я не только уполномоченный Государственного Комитета Обороны СССР, заправляющий Штирией, я — писатель и оказаться в гуще военных действий, когда война кончилась, представляет интерес не только для меня, но для всех моих читателей. Перевертывается страница истории.
— Будь по-вашему, товарищ полковник. Ваш авторитет для меня велик, а предложение ваше не только лестно, но и повысит мою оперативность, за что меня никто не осудит.
— Кроме генерала Шкуро, — закончил Званцев, вставая из-за стола.
Утром Званцев усадил штабиста рядом с собой в «диа-ну», как именовалась теперь «олимпия» и, вызывая у того головокружение, помчался по альпийской дороге в город Юденбург, граничащий с позицией английских войск. Они вошли в Австрию с другой стороны и столкнулись с генералом Шкуро.
Званцеву среди бумаг, доставшихся при демонтаже прокатного стана завода Германа Геринга в Капфепберге, попало письмо немецкого командования за подписью генерала Шкуро. Званцев помнил имя злейшего врага Красной Армии со времен Гражданской войны. Как Шкуро попал в гитлеровский вермахт, Званцев не знал. Должно быть, перешел туда из белогвардейской эмиграции.
— Как Шкуро оказался рядом с атаманом Красновым, в его конном корпусе? — спросил Званцев своего спутника.
— Я не могу, товарищ полковник, объяснить вам этого. Моя задача поднять наши соприкасающиеся с англичанами части и «вступить с союзниками в бой», имитируя его артиллерийской подготовкой. Англичане, обратились к нам с такой просьбой и сообщили, что генерал Шкуро и атаман Краснов, узнав, что война, по уверению англичан, перешла в столкновение между бывшими союзниками, согласились принять участие в боевых действиях против Красной Армии.
Останавливаясь в штабах боевых дивизий, офицер передавал им приказ подняться по тревоге и начать артиллерийскую подготовку «по английским позициям».
Появление штабиста со Званцевым было для всех неожиданным. Так, открыв без стука дверь штаба дивизии, посланник командующего фронтом застал дежурного майора спящим на диване, причем не в одиночестве. Бывалого фронтовика это не смутило, и он лишь знаком торопил майора одеться, на мелькнувшую, спасающуюся бегством санинструкторшу не обратив никакого внимания. А она успела бросить обжигающий взгляд на стоящего в дверях Званцева. Подполковник внушительно объяснял майору: