Через семь гробов 2

Казьмин Михаил Иванович

Станции, маскировку с которых удавалось сорвать, поражались импульсными выстрелами из корабельных лучевых пушек, в результате чего коллекция таких трофеев на эскадре постепенно пополнялась, к вящей радости и пилотов, и флотских. Чем больше этого добра они соберут, тем быстрее наши спецы разберутся, что там с этой маскировкой и к чему, а потом и обязательно найдут способ обнаружения станций-невидимок, не требующий долгой и часто самоубийственной работы беспилотников. Ну и, понятное дело, свои сделают, да не такие, а еще и лучше.

Самое же главное тут было другое. Раскрыв сам факт наличия у противника невидимых станций слежения и кое-как научившись делать их видимыми, русские

быстро сообразили, что как раз по присутствию таких стражей космоса можно определить, насколько интересен тот или иной район поиска. В самом деле, если враг прикрывается стражами-невидимками, значит, чем-то этот уголок космоса для него важен.

Понятно, конечно, что и западники, узнав, что секрет невидимых станций раскрыт, могут насовать их для отвода глаз там, где искать на самом деле некого и нечего. Но, в конце концов, количество таких станций у них наверняка не бесконечное! Да и рассчитать по расположению станций, где они действительно висят по делу, а где для отвлечения внимания, вполне реально, насколько представлял себе Воронин.

В общем, как говорят спортсмены, у всех на эскадре открылось второе дыхание. Никто, ну, или почти никто уже не думал, что объект их поиска — те самые обломки, рядом с которыми поручик совершил свое открытие. Почти все были уверены, что это фокус, и фокус уже раскрытый. Еще какое-то время — и мы найдем это корыто, и разделаем его так, что ни в сказке сказать, ни в рапорте написать. А теперь вот он, поручик Воронин, первооткрыватель чертовых невидимок, рискует пропустить этот праздник. Так же нечестно, мать вашу!

Да, нечестно. А еще непонятно. Ну что такого может случиться на Фронтире, что требует присутствия пилотов и машин сто первого полка? Уж там-то, слава Богу, маскироваться под западников русским никакой нужды нет. Или есть?

— Володя, ты что-нибудь понимаешь? — обескуражено спросил Воронин ротмистра Терехова после того, как им объявили приказ.

— Хрена лысого! — честно признался ведущий и громко ретранслировал вопрос своего ведомого, пока пилоты первой эскадрильи не успели разойтись: — Кто-нибудь что-нибудь понимает?

Нестройный хор ответов содержал все мыслимые оттенки недоумения — от выражений, вполне себе пристойных до откровенно матерных, а то и вообще не слов, а каких-то невразумительных междометий.

— Командир? — теперь Терехов адресовал вопрос одному только подполковнику Аникину. Уж комэск точно должен знать хотя бы чуть больше остальных пилотов.

— Ни малейшего представления, — развел руками подполковник.

— Вот же развели секретность, — недоверчиво буркнул ротмистр.

Пилоты, сообразив, что если комэск что и знает, то в любом случае не расскажет, разочарованно расползлись кто куда. Непонятный приказ был объявлен как раз когда эскадрилья по графику отдыхала, так что, не получив разъяснений, господа офицеры занялись теми делами, которые заранее запланировали на время отдыха.

Потом была перетасовка всего полка, потому что первой эскадрилье для перемещения на Фронтир выделили все тот же «Пластун». Авианосец принял почти полный комплект «филиппков», а к нему в придачу десять штук «мустангов» и четыре «совы», из чего не так трудно было сделать вывод о том, что маскироваться эскадрилье, если что, придется именно под западников. Одного «филиппка» не хватало — как раз ротмистру Терехову, так что при сбросе маскировки ведущий Воронина оставался безлошадным. Сам авианосец опять изображал из себя контейнеровоз, на этот раз под флагом Силенсии. Довольно удобная маскировка — использовать флаг планеты, где, как известно, за почти символическую плату регистрацию мог получить любой корабль. Возможностью этой

охотно пользовались все кому не лень, обилие желающих сэкономить обеспечивало властям планеты неплохой доход, так что посудина под красно-зеленым с белым крестом флагом имела хорошие шансы не привлекать к себе особого внимания — слишком уж много таких посудин передвигалось по Фронтиру. Поручик Воронин, кстати, ничуть не удивился бы, узнав, что «Пластун» изображает из себя какой-нибудь вполне реальный корабль, которого в данное время на Фронтире совершенно точно не будет. Уж для ГРУ заплатить за удобный флаг для своих дел было бы никак не обременительно.

Все эти маскировочные ухищрения несколько примирили пилотов с временным выбыванием из охоты на крейсер-призрак. Раз уж так начальство так тщательно заметает все следы, ведущие в сторону России, значит, и дело им предстоит, скорее всего, интересное. Ну и ладно. Главное тут — успеть вернуться на охоту, пока она не закончится, а остальное не так уж и важно.

Ожиданию особо интересной работы поспособствовало и какое-то совершенно нездоровое нагнетание секретности. Пока замаскированный «Пластун» пробирался сквозь гиперпространство, пилотам объявили, что они направляются в необитаемую по причине отсутствия подходящих для жизни планет систему STX1003, где до них и будет доведен боевой приказ. Такая таинственность, которой не припоминали даже старожилы эскадрильи, почти сразу же породила массу предположений и догадок, обсуждение которых стало любимым развлечением пилотов в свободное от почти что подзабытых занятий на тренажерах время.

Кстати, занятия эти наводили на некоторые мысли о предстоящем задании. Чаще всего приходилось отрабатывать ситуации, связанные с небольшими транспортами. Иногда это было сопровождение такого транспорта и охрана его от неприятельских истребителей, патрульных катеров или даже корветов. Иногда приходилось, наоборот, иметь дело с вражеским транспортом, который нужно было принудить к изменению курса, посадке на планету или авианосец. А иногда транспорт следовало уничтожить, но так, чтобы ни при каких обстоятельствах не повредить грузовой трюм. Что характерно, противник далеко не всегда обозначался как западники, гораздо чаще это были пираты, то есть вооруженные фрахтовики без опознавательных знаков. Откуда на Фронтире могли бы взяться пираты, никто из пилотов правдоподобно предположить не мог, хотя многие и пытались. В общем, несмотря на некоторое прояснение обстановки с будущей работой, туман вокруг нее полностью рассеиваться даже и не думал.

Поручика Воронина все эти неясности как-то не особо и занимали. Нет, он как и все, добросовестно отрабатывал на тренажерах все вводные, иной раз участвовал в попытках пилотов совместными усилиями угадать смысл предстоящего им дела, но все его мысли оставались там, на задворках Желтого космоса, где прятался крейсер-призрак. Эх, где же этот урод прячется? Должен же командир проклятого корабля понимать, что от него не отстанут и рано или поздно найдут? О чем он вообще думает, вот что интересно…

…Думал коммандер Белл о многом, но вот именно сейчас он вспоминал, что когда-то, еще в прошлой жизни, ему приходилось слышать, будто по-настоящему проклясть человека можно, только назвав его при этом по имени. Бессмыслица, конечно же, но уже минут пятнадцать коммандер остро жалел, что не знает имен своих таинственных начальников. Вот уж кого он с удовольствием проклял бы, дьявол их всех побери оптом и в розницу! Они, эти проклятые начальники, загнали Белла и его корабль в такую задницу, выбраться из которой он теперь сможет только, если ему невероятно повезет. Никаких других способов выбраться Белл теперь уже не видел.