Через тернии… к счастью!

Перминов Геннадий

– Красота-то, какая! – восторженно прошептала девушка и внезапно погрустнела. – Пошли домой! – она повернулась и направилась в посёлок.

А через месяц Марина уезжала в Москву поступать в институт. Ранним июльским утром, когда они стояли на дощатой пристани и паром уже подходил к их берегу, Мишка грубовато и неумело

обнял Маринку и неуверенно прикоснулся пересохшими от внутреннего трепета губами к её щеке.

– Я всё равно научусь целоваться! Я обязательно научусь! – крикнул он и долго стоял на пустынной пристани, глядя, как паром увозит его Маринку в туманную неизвестность

Неожиданно Мишка почувствовал сильнейший приступ головокружения, подступившую рвоту и с каждой секундой усиливавшийся шум в ушах. Он успел схватиться за причальный столб и медленно сполз на высохшие доски причала.

«Что это со мной?», – успел подумать он, прежде чем потерять сознание.

Очнулся Мишка в доме Михаила Егоровича. Сквозь неясную пелену, застилавшую его глаза, он разглядел заплаканное лицо матери, встревоженного и обеспокоенного старика, который вытирал обильные капли пота, выступившие на лице парня.

Мишка слабо улыбнулся и попытался встать.

– Лежи сынок, лежи! – мать бросилась к нему, обняла и затряслась в беззвучных рыданиях.

– Что случилось? – Мишка оглядел дорогих ему людей прояснившимся взглядом. – Как я здесь оказался? Ведь я провожал Маринку.

– Полежи, Михаил, а я пока поговорю с твоей матерью, – учитель кивнул Александре и они вышли из дома.

– Что с Мишкой, Егорыч? – Шура умоляюще, в упор смотрела на учителя. – Я – мать и я должна знать правду!

– Случилось, случилось, – растерянно пробормотал старик. – Помнишь, я говорил, что ему требуется тщательное медицинское обследование?

– Помню, – Александра тяжело вздохнула и обреченно

опустила плечи. – Так, где же взять такие деньжищи? Я ведь ещё за дом выплачиваю, – женщина тихонько заплакала.

– Пойми, Шура, – мягко проговорил старик и положил руки ей на плечи. – Я думаю, что у твоего мальчика начальная стадия рака, – тяжело ворочая онемевшим языком, пробормотал Егорыч, стараясь не встречаться взглядом с обезумевшими глазами женщины.

– Стадия чего? – побледневшими губами прошептала женщина, хватаясь за дряхлые перила невысокого крылечка. – Откуда у него может быть рак?

– Он развивается постепенно, не вдруг. Сказываются тяжелые роды, неспособность иммунной системы к сопротивлению. Отсюда слабость, частые головные боли, головокружение. Но это моё мнение, которое может быть ошибочно. Не знаю сколько, но я попробую поддержать его лекарственными травами, а ты, Александра, не игнорируй мои слова. Обследование, первоначальная стадия лечения, химиотерапия – это все бесплатно, но, когда потребуется операция, то будут нужны деньги. Очень большие деньги! Я бы обязательно выручил тебя, прости, но я отсылаю деньги старшей сестре. У неё сын – инвалид. После Афганистана, – чуть слышно выдавил он и опустил глаза.

Когда учитель и Александра вернулись в дом, Мишка сидел на кровати и вопросительно смотрел на них.

– Эх, сынок, как же ты нас напугал! – Шура подбежала к сыну и обняла его.

– Не знаю, что вы так переполошились! – ломающимся баском ответил Мишка. – Подумаешь, голова закружилась. С кем не бывает! – беспечно добавил он. – Пошли домой! – Александра помогла Мишке подняться и, поддерживая его, они направились к выходу. – До свидания, Егорыч! – в проёме двери Мишка обернулся и ободряюще посмотрел на старика.

Конец ознакомительного фрагмента.