Через Западный океан
Шрифт:
Монархи при отплытии не присутствовали. Впрочем, говорили будто бы королева Изабелла приезжала и была на молебне, который отслужил ее духовник Хуан Перес. После чего она поспешно уехала, а король Фердинанд так и не появился.
Адмирал Кристобаль Колон стоял в соборе впереди всех, молился истово и проникновенно. Рядом находился его брат Бартоломео, племянник его умершей жены де Арана, капитаны братья Пинсоны и двое юношей – слуги адмирала Чекко и Ренцо. Они чувствовали себя счастливцами. Исполнилась их мечта, так же как и мечта их обожаемого мессера Кристофоро, которого
Дня за два до отплытия произошел странный и неприятный случай.
К вечеру, на закате солнца, возвращаясь в свой дом и сопровождаемый, как обычно, слугами Ренцо и Чекко да младшим братом Бартоломео, адмирал услышал хриплый возглас:
– Эй, адмирал Колон! Я хочу продать вам карту!
Мессер Коломбо остановился, остановились и его спутники. Они увидели сидевшего на земле и прислонившегося к стене какой-то лачуги грязного нищего в лохмотьях. Нищий омерзительно ухмылялся беззубым ртом. Лицо его, покрытое багровыми пятнами и глубокими отвратительными морщинами, вызывало отталкивающее впечатление. И все-таки Коломбо не мог безучастно пройти мимо.
– Чекко, подойди к нему. Посмотри, что за карта, – сказал он.
Чекко взял из рук нищего, у которого вместо пальцев были чумазые обрубки, большую карту западного побережья Африки и Азорских островов. На изображенном пространстве океана были мастерски нарисованы голубой краской неизвестные морские течения и указаны стрелами направления ветров.
– Карта стоящая, но, кроме течений и ветров, на ней ничего не нарисовано, – произнес Чекко, внимательно рассматривая карту.
– Разуй глаза, тупоголовый дурак! Погляди, с краю, с западной стороны океана, видны очертания берега неизвестной страны. Но обозначены они пунктиром, потому что никто еще не побывал там и не сделал точный рисунок материка, – прохрипел нищий. – Не хотите – не берите, адмирал Колон. Я найду другого покупателя.
– Сколько ты хочешь за нее? – спросил мессер Коломбо.
– Я хочу три золотых, – ответил нищий.
Чекко показал карту патрону и покачал головой.
– Дайте мне один дублон, – попросил он адмирала шепотом. – Этот проходимец хочет вас надуть. Карта не стоит трех золотых монет.
Подойдя к нищему, Чекко бросил ему монету. Нищий жадно схватил ее и тут же завопил:
– Я же сказал: три золотых! Как ты смеешь обманывать меня, щенок!
– Ты сам понимаешь, что карта не стоит трех дублонов. Никто тебе не даст за нее и одного.
– Наклонись ко мне. Я скажу тебе кое-что по секрету, – приглушенно пробормотал нищий.
Чекко сделал еще шаг и наклонился к нему. Тогда этот смрадный урод набрал полный рот слюны и плюнул юноше в лицо.
– Ах, негодяй! – Чекко в бешенстве ударил нищего ногой.
– Ай-ай, – заскулил нищий, падая на землю. – Убивают старого капитана Гуасильо! Проклятые генуэзцы…
– Оставьте его, ваша милость, – обратился к адмиралу случайно проходивший горожанин. – Господь и так наказал его за бесчинства и преступления. Это прокаженный.
Мессер Коломбо встревожился.
– Сейчас же дома нагрей воды, умойся тщательно горячей водой. – сказал он Чекко. – И выпей крепкого испанского вина.
Уже на четвертый день по выходе из Палосской гавани маленькую флотилию адмирала Кристобаля Колона постигло несчастье. «Пинта» потеряла свой руль. По неизвестной причине он раскололся на мелкие куски. Сам адмирал, капитаны Пинсоны и опытный корабельный плотник обследовали его и выяснили, что руль нарочно был сделан из гнилой древесины, чтобы заставить мессера Коломбо вернуться назад.
Кое-как сделали некоторое подобие руля и продолжили путь с тем, чтобы сделать и заменить настоящий руль для «Пинты» на Канарских островах. Там эскадра должна была пристать, запастись водой и вином.
На другой день «Пинта» дала течь. В трюме захлюпала вода. С большим трудом добрались до Канарских островов. Адмирал рассчитывал обменять «Пинту» на какое-нибудь прочное судно. Но все усилия его были напрасны. Никто из местных судовладельцев не желал брать это ненадежное суденышко. Мессер Коломбо, посовещавшись с Пинсонами и де Араной, вынужден был заставить матросов и плотника укрепить корпус на «Нинье», заменить руль и с таким все-таки ненадежным судном отправиться дальше в неизведанную даль океана.
Матросы на всех трех каравеллах восприняли происшествие с «Пинтой» как недоброе предзнаменование для будущего путешествия. В довершение этого неприятного происшествия на цветущем острове неожиданно пробудился Тенерифский вулкан.
С утра, когда каравеллы отчалили от берега, начало трясти землю и сам дымящийся пик вулкана.
– Господи, помилуй, Господи помилуй, – молились матросы, испуганно крестясь.
– Вот невезенье-то, – проговорил, стоя рядом с адмиралом, Диего де Арана. – Черт бы побрал этот проклятый вулкан. Нет, чтобы подождать, пока мы отплывем подальше.
Ренцо и Чекко глядели встревоженно, стоя у борта, обращенного к острову, и с изумлением наблюдали грозное зрелище.
Сначала повалил дым, как из огромной печной трубы. Потом раздался грохот, словно одновременно выстрелило несколько сот бомбард, сверкнуло что-то вроде ослепительной молнии. Огромные камни и туча пепла взлетели в ясное небо. Все невольно зажмурились. А когда снова открыли глаза, то увидели, как раскаленная багровая лава уже текла по склонам горы.
Стало жарко и душно, всякий ветерок стих.
– Как вблизи плавильной печи, – сказал Ренцо другу, вспомнив свое прежнее занятие у серебряных дел мастера Мадини.
Захотелось отвернуться от палящей жары и обратить лицо в сторону дальнего материка. Три судна медленно отплывали от Канарских островов.
– Вот уж не к добру, явно не к добру… – вздыхали матросы на «Санта-Марии». – Ничего хорошего не получится от этого плавания под управлением нашего безумного адмирала.
– Да что вы ноете, будто старые женщины, – неожиданно рассердился судовой священник, сам худощавый и жилистый, как матрос, отец Паоло. – Готовьтесь к работе, на которую вас поставили Их Величества и которую благословила святая церковь. А ну, кончайте хныкать, приступайте к делу…