Черная царевна

Глазнева Оксана

— Привет!

Эол появился прямо из воздуха, отвесив им театральный поклон. У Нади от его голоса заболели зубы.

— Здравствуй, Легкокрылый.

— И ты будь здоров, охотник!

Но бог-ветер на Роджера даже не взглянул. Он остановился перед девушкой и, усмехаясь, покачивался на пятках. Надя поклонилась, закусив губы, чтобы не выдать досаду.

— Соскучился я за тобой, — сказал Эол. — Ну? Что новенького?

Царевна отвечать не стала.

— Вот поэтому ты и рассердила сестричек. — Бог сделал вид,

что обиделся. — Ты ужасно невежливая.

Он повернулся к Роджеру:

— Ты бы объяснил девочке, как нужно говорить с богами.

— Непременно.

— Чудненько! Прогуляюсь-ка я с вами.

Роджер с Надей промолчали.

Деревня стояла на правом берегу Вены. Река в этом месте растеклась, затопила поросшие камышом берега, образуя широкую заводь. Деревня когда-то была живописной. Дома еще сохранили резные коньки и остатки голубой краски. Но заборы завалились, заросли бурьяном дворы и главная улица, сгорбились одичавшие яблони в садах.

Но деревня еще жила.

На черных лоскутах огородов работали бабы, собирая остатки урожая в камышовые корзины. Сидели на завалинке двое стариков, исподлобья рассматривая чужаков. Взрослые мужчины собрались на берегу. Двое зашли в реку, ставя сети. Остальные сидели, рассеянно глядя на воду. Надя подумала, что они рыбачат, но удочек не увидела. У лесной опушки девочки играли с кукурузными куклами, замотанными в тряпки. Дети были такими же худыми и остроплечими, как и их игрушки, и одежда их больше напоминала лохмотья.

Кот бросил на них грустный взгляд и побежал к уже завалившейся избе на краю деревни. Надя сбавила шаг, остановилась. Роджер тоже остановился, щурился, разглядывая деревню и людей.

— Что здесь происходит? — спросил Эол без тени иронии.

— Скоро узнаем. Пошли! — хмуро ответил охотник.

Дом старосты — большой, запущенный, с разобранной соломенной крышей — стоял посреди деревни напротив колодца.

Старик не пустил их в дом. Вышел навстречу с древним кремневым ружьем наперевес. Надя видела на оружие ржавые пятна и была почти уверена, что оно не стреляет.

— Кто такие? Откедова приперлись?

— Идем в Каст, — ответил Роджер. — Пан староста, хотим у вас на ночлег остановиться, и может, накормите нас, чем боги пошлют?

— Жратвы нет. Самим не хватает.

Надя хотела возразить. Они же только что видели, как за избами сушится рыба, но Эол дернул ее за руку и она промолчала.

— Тогда переночуем. Пустите? Я видел у вас пустые дома.

Староста пожевал губы, затем равнодушно махнул рукой.

— На выгоне изба стоит. Токмо там неупокоенные ходют. Живых не трогают, не бойтесь. Там ночуйте!

Эол посмотрел на Роджера. Охотник сжал кулаки, оставлять старосту в покое он не собирался.

— Что-то я у вас погоста не видел, пан староста.

Старик уже терял к ним интерес. Он опустил ружье и все чаще смотрел в сторону реки.

— Нам погост ни к чему. Покойников в реке топим.

— Потому они у вас и шастают потом по деревне, — пробурчал Эол.

Староста повернулся к ним спиной, давая понять, что разговор окончен, но Роджер уходить не спешил.

— И храма у вас нет, покойников отпевать?

— Нам не надо. Иди уже, гостюшка, — совсем не ласково попросил старик, хмуря кустистые брови.

Староста скрылся в избе. Роджер выглядел задумчивым и сердитым.

— Мы правда пойдем спать в ту избу? — с опаской спросила Надя.

Роджер ее вопроса не слышал, он пошел по улице, время от времени поглядывая на реку. Ответил Эол:

— Верь мне, как богу, девочка: покойники нам не страшны, даже неупокоенные. Интересно другое, с чего тут все такие одурманенные ходят?

Надя вздохнула и пошла за Роджером.

Эол оставил их на деревенской площади. Пропал в воздухе, будто его и не было. Надя даже не удивилась.

Изба не выглядела местом, пригодным для ночевки. Соломенная крыша была разобрана. Ветер и дождь вырастили в земляном полу заросли бурьяна. Печь покосилась и завалилась набок. Лавки и стол давно сгнили, но Роджера это не смутило. Он сел на развалины печи. Царевна замялась, остановилась в дверях.

— Заходи, — сказал Роджер.

— Мы будем здесь спать?

— Я хочу посмотреть на местных покойников. Подождем.

— Покойников? Призраков?

— Если неупокоенные, то это не призраки, девочка. Живые мертвецы. В назначенный час жизнь их закончилась, но по какой-то причине душа не смогла покинуть тело. Живые им не интересны, не бойся.

Говорил он спокойно, даже буднично, и Надя пообещала себе не показывать страха. Если Роджер не боится, значит и ей не стоит.

Мертвец пришел, когда солнце скрылось за горизонтом.

На улице еще было светло, догорало небо на закате, желтым и малиновым. Скрипнули доски на чердаке, и к ним спрыгнул кот, тот самый, что привел их в деревню. Он подошел к Роджеру, потерся о его ноги, но, когда Надя наклонилась, чтобы снять веревку с его шеи, отпрыгнул в сторону, сверкнув зелеными глазами.

Неупокоенный, тяжело прихрамывая, переступил порог и остановился. Роджер поднялся ему навстречу.

В сгустившихся в избе сумерках Надя различала лишь седые волосы и белую рубаху в темных пятнах. Ни горящих глаз, ни хищного оскала царевна не увидела. Мертвец походил на тихого и очень уставшего человека.

Охотник подошел к нему, бесцеремонно распахнул рубаху, и Надя увидела темную дыру в груди на месте сердца.

Роджер смягчился. Он похлопал покойника по плечу. Невесть откуда вынырнувший кот снова потерся о ноги охотника, словно прося о чем-то.