Черная царевна
Шрифт:
Он поморщился, вспоминая что-то из виденного. Надя этот разговор решила не продолжать. Отложила книгу, посмотрела на капитана снизу вверх.
— А что с Заступницей? Давно Марина стала спасительницей мира?
— Всегда была… — растерянно ответил Янек. — Говорят, что вы призываете тварей из-за Серой Завесы, но мать вод сойдется с вами в великой битве и, если люди будут должным образом молиться, она защитит нас и спасет Край…
Надежда рассердилась. Резко встала, роняя книги на пол.
— И как же это «должным образом»?
— Ведь лучше так, чем погибнет весь мир? — осторожно спросил Янек.
Надя едва сдержалась.
— Не бойтесь меня, капитан, — сказала она, переводя дыхание.
Чародейка повернулась к нему спиной, снова села за стол и продолжила чтение.
Утро выдалось снежным. Крупные белые хлопья липли к окну кареты, мешая рассмотреть город за стеклом.
Любомир Дворжак со свитой и в окружении солдат в мундирах Ордена Доблести ждал ее у лифта. Надя почувствовала, как дрожит вокруг нового царя защитная магия незнакомого артефакта. Усмехнулась.
Под присмотром капитана Эльзанта и в окружении четверых солдат она спустилась к полям. Любомир со свитой остались наверху.
В лифте спускались в молчании. Когда вышли, она жестом остановила капитана.
— Дальше я сама, Янек.
— Как скажете. Но его величество просил напомнить вам в таком случае о вашей семье, которая ждет вашего возвращения.
Надя горько усмехнулась:
— Я не сбегу.
Он передал ей сумку с необходимыми вещами, и она пошла вниз по склону.
На полях, занесенных снегом, было пусто. Царевна прошла по едва протоптанной тропинке между огородами. Белая от снега полоса леса была пуста и безжизненна.
Надя достала из сумки ленту и связала в хвост волосы, чтобы не мешали. Разложила на снегу за спиной десять золотых монет. Вытерла о подол платья вспотевшие ладони.
— Именем Ины-матери и Яна-отца. Явись, отец лесов!
Качнулись деревья, ветер поднял поземку, ударил в лицо колючей ледяной пылью. Чародейка сжала и разжала кулаки, разминая пальцы, подняла руки и начала плести заклинание.
Она вытянула солнечные лучи, и лесную тень, и холод инея, и горечь промерзшей земли, сплела их в невидимую веревку, набросила на лес.
— Именем Яна и Ины…
Леший появился перед ней неожиданно. Косматый черный дед с козлиными копытами вместо стоп. Кожа у него была темная и неровная, как кора дуба, на темном лице ярко зеленели глаза.
— Убирайся, пока цела, девка!
Царевна раскинула руки, и за ее спиной поднялись десять огненных жар-птиц, зависли над головой, ожидая приказа и роняя в снег капли горящей смолы. Леший криво усмехнулся.
— Братец таки разузнал у своих мертвяков, как из кролика сделать лису?
— Спорное сравнение, деверь, но — да. Теперь я лиса. Поговоришь со мной?
Леший презрительно сплюнул. Прищурился. Жар-птицы убедились, что хозяйке ничего не угрожает, и закружились, играя в воздухе.
— Людям в моем городе нужна земля под посевы. Я прошу твой лес отступить.
— А иначе сожжешь его? — Он снова сплюнул ей под ноги. — Девчонка, пожалевшая волков и похоронившая труп зайца, подожжет целый лес? Малое зло не по тебе?
Надя закусила губы.
— Ну а кроме угроз есть у тебя, что еще сказать, невестка?
— Тебе жаль тридцати акров? Тебе, у которого вся центральная часть континента?
Леший перестал усмехаться.
— Только моя жадность сдерживает жадность человеческую, девочка. Ты еще молода, ты мало знаешь людей, а я пожил… Я пришел в этот мир, когда все пять континентов были лесами и полями. Мы, первые боги, приняли людей как младших братьев. Не были рады вам, мы признавали ваше право на этот край равным нашему. Но человеческая жадность не знала границ. Люди хотели все больше и больше! Земли, деревьев, камней. А когда мы дали им все, о чем они просили, люди стали желать того, что было у других. Думаешь, я ненавижу людей, потому что создан ненавидящим? Нет, невестка!
Он говорил, а Надя не могла отвести от него взгляда. Бог менялся на глазах. То перед ней стоял молодой парень — грива черных волос, смуглая кожа и блестящие злые глаза. То косматый старик. То крепкий и приземистый, как дуб, мужчина средних лет.
Он говорил, а ее сердце наполнялось тоской. Эол сказал как-то, что боги выглядят так, как чувствуют себя. Что же гнетет этого бога, что ему хочется быть древним стариком?!
— Знаешь, невестушка, почему я ненавижу чародеев?
Она отрицательно покачала головой. Сейчас перед ней стоял суровый мужчина лет сорока пяти.
— Жадность чародеев в сто раз сильнее жадности сластолюбца. Им было мало того, что созданный мир был податлив в их руках, как глина. Они не хотели быть гончарами, они хотели быть богами. Чародеи изувечили Яблоневый Край. Изувечили так, что даже мы, дети демиургов, не можем этого исправить! Мои леса лишь прикрывают шрамы.
Он был сейчас ее сверстником. Запальчивым и разочарованным.
— Я не отдам и пяди земли под ваши поля. Поступай, как считаешь нужным, а я отвечу!
Он снова стал таким, как при встрече. Старик со спутанными волосами и звериным взглядом.
— Ну что? Посмотрим, кто кого, чародейка?!
С минуту Надя стояла замерев. Она чувствовала спиной взгляды людей у лифта. Капитана Янека и солдат, чьих имен не знала. Ненавидя и боясь ее, они ждали, что Надя поможет. Она была их единственной надеждой и знала это. И они знали. Их невысказанная мольба вязала по рукам и ногам. Чародейка понимала, что если не оправдает этих ожиданий, то потеряет последнюю возможность примириться с Яблоневым Краем. Не только Варта не простит ей трусости, никто не простит!