Черная царевна
Шрифт:
Ее отвезли к дворцу, остановили карету у бокового выхода. Людей здесь не было, но она чувствовала взгляды из-за штор.
Царевну провели в кабинет отца. Надя никогда не была здесь раньше, но в детстве у нее был игрушечный замок, в точности повторявший настоящий, и она хорошо знала расположение комнат.
Любомир Дворжак, он же царь Любомир Первый, поднял на нее взгляд от бумаг.
— Оставьте нас, — приказал он солдатам.
Надя вспомнила его, прищурилась.
Когда гвардейцы вышли, Любомир откинулся
— Я полагаю, вы уже ознакомлены с положением дел в городе?
— Да.
Он кивнул, постучал пальцами по столу, поднялся, обошел его и остановился напротив.
— Тогда настало время решить, как нам все исправить.
— Почему вы думаете, что я хочу что-то исправлять? Этот город уже больше года не имеет ко мне никакого отношения.
Любомир прищурился, усмехнулся.
— Вы решили, что ваша детская дерзость напугает меня? Я все о вас знаю, Наденька. Вы могли упустить из вида свой город, но я ни на минуту не упускал из вида вас. Я знаю, как много хорошего вы пытались сделать. Жаль, что попытки не удались, но они характеризуют вас лучше любых слов.
— И какие выводы вы сделали, Любомир?
По его лицу прошла тень раздражения, но он сдержался. Сделал вид, что ее тон не заботит его.
— Вы до последнего стараетесь остаться хорошим человеком, наперекор вашей сути. Кроме того, капитан Янек любезно поделился со мной вашими пламенными обещаниями.
Надя улыбнулась.
— Хорошо. Вам я их давать не собиралась. — Она подняла подбородок. — Вы так долго ждали нашей встречи, так чего хотите теперь? Называйте цену.
— Вам сложно в это поверить, но наши желания совпадают. Я хочу того же, что и вы: благополучия для моего города и моих людей.
— Почему же, имея такие благородные цели, вы посадили в тюрьму человека, который полностью с вами согласен?
— Вы изменились, Надежда, но не в лучшую сторону.
Она пожала плечами.
— Если вы надеялись, что к вам приведут запуганного ребенка с магией в крови, вы ошиблись, Любомир. Нельзя пройти Край от севера до юга и остаться прежней.
Он сел на край стола и скрестил руки на груди. От этого разговора он получал удовольствие и не скрывал его.
— Хорошо. Так с кем я имею дело?
— Я — чародейка, Любомир. И я — дочь своего отца. Вы много можете попросить у меня, но не раньше, чем я увижусь с семьей.
Он помолчал, пристально рассматривая ее. В уголках его губ играла насмешливая улыбка.
— Думаю, перед тем как поверить в ваше могущество, нужно увидеть его.
— Я не фокусник в цирке, чтобы устраивать вам представления, и я не услышала, когда смогу увидеть отца.
— Я разрешаю вам встретиться с матерью, а затем мы снова поговорим. Отца увидите, если окажетесь мне полезной, Наденька. Так что, если не собираетесь разнести по камешку весь город, советую согласиться на мои условия.
Надя вышла из кабинета с тяжелым чувством.
Она понимала, что бывший начальник полиции и узурпатор не будет дураком. Он уступил, но ей казалось, что она проиграла. Любомир Дворжак не отпустит ее из города. Шантажом или силой, но он сделает все, чтобы выжать из ситуации как можно больше. Как перехитрить человека, который старше, мудрее и опытнее?
Царица Тамара.
Надя не хотела видеть эту женщину. И хотела. Она боялась этой встречи. И ждала ее.
Несмотря на то, что их разговор с Любомиром казался спонтанным, у бывшего начальника полиции все было спланировано. Когда Надя вернулась в башню, царица уже была там.
Чародейка замерла в дверях. Мать поднялась ей навстречу, и минуту они просто смотрели друг на друга.
Время остановилось.
Они были очень похожи. Те же черные волосы, линия губ, карие глаза в камышах черных ресниц… Царица тоже видела это. Надя пыталась прочитать на ее лице хоть что-то, но не могла. Страшно ей? Противно? Надя помнила ее лишь по одной встрече, на балу, но какой она была на самом деле?
Царица первая отвела взгляд. Подошла к письменному столу, отодвинула стул и села.
— Не стой в дверях. Не хочу, чтобы наш разговор слышали солдаты.
Надя, холодная от волнения, послушно закрыла дверь, прошла по комнате, остановилась.
— Папа в порядке?
— Простужен. В подземелье очень сыро, а мы плохо питались этот год…
— А Василиса?
— Я не видела ее больше месяца. Любомир не дает нам встретиться… — Она осеклась, отвела взгляд в сторону. — Ты можешь что-то сделать?
— Я постараюсь.
— Надя…
Имя, произнесенное матерью, отдалось зубной болью. Чародейка поморщилась.
— Давайте закончим этот разговор, ваше величество, — поспешно сказала она. — Он слишком неловкий. Я вас не брошу. Если есть, что сказать, — говорите, и давайте на этом расстанемся.
Собственный голос казался чужим, будто кто-то другой произносил эти холодные выверенные слова. Не так она мечтала поговорить с матерью. А как говорить? Надя вычеркнула ее из жизни, так же, как мать вычеркнула ее из своей. Зуб за зуб. Она не была готова к этому разговору, и он был ни к чему. Все сделано и сказано семнадцать лет назад, так к чему бередить старые раны?
Резкий тон дочери прибавил царице сил. Она поднялась, и теперь они смотрели друг другу в глаза. И в каждом слове, в каждом движении лица матери, Надя вдруг узнавала себя.
— Есть кое-что, что ты должна знать обо мне, девочка. Я знаю, за этот год, живя среди людей, которые не щадили твое самолюбие, ты много узнала о себе и обо мне. Говорят: я жестокая, бессердечная, проклятая!.. Но, когда у тебя на руках умирает любимый мужчина, много плохих решений можно принять. И то, которое приняла я, не было худшим. Мокошь обещала живую воду и долгую жизнь моему любимому, если я отдам свою дочь и соглашусь никогда ее не видеть. Она обещала сделать тебя женой первого бога и подарить бессмертие, и я до сих пор считаю, что это щедрое предложение!