Черная царевна
Шрифт:
— Визит окончен, — распорядилась Любава. — Вы в порядке, ваше высочество?
Василиса покорно кивнула. Говорить она не умеет, но стражники заметят это не сразу.
Надя сдержала улыбку. Пора покидать Варту. Она достаточно сделала здесь, осталось забрать маму и отца из подземелья.
У Нади вдруг потемнело в глазах. В ушах появился тонкий протяжный звон. Она качнулась вперед, вцепилась в кровать руками, стараясь сохранить равновесие, но не смогла.
Любава в два шага оказалась рядом, подхватила
— Любава, что в клубнике?
— Ничего опасного, ваше высочество. Снотворное. Закройте глаза и поспите немного.
В комнату уже кто-то входил. Застучали по полу каблуки солдатских сапог. Надя закрыла глаза.
Любава взяла ее за правую руку и сняла железное колечко. Чародейка хотела сопротивляться, но тело было безвольным, неподвижным и чужим. Она даже не дрогнула, даже не смогла открыть глаз…
…Надя давно не была в этом месте.
Замок Мака, как и прежде, был погружен в ночь и освещен тысячей свечей.
Она стояла посреди пустого холла, одетая — как в кошмаре — лишь в ночную сорочку. Вокруг было тихо и пусто.
Чародейка подошла к лестнице и медленно, стараясь не шуметь, стала подниматься вверх. В длинном коридоре все двери кроме одной были раскрыты настежь. Надя прошла между ними. Пол под босыми ногами был холодным и шершавым, ночной ветерок, влетающий через открытые окна, холодил плечи. В комнатах было так же пустынно, как и в холле. Она подошла к последней двери, той, что была заперта.
Из-за нее доносились приглушенные голоса. Надя взялась за дверную ручку и решительно рванула на себя.
За дверью был зал, но не бальный. Низкий каменный потолок и сырой воздух подземелья. По безоконным глухим стенам гирляндами висели цепи. В неглубоких нишах застыли фантасмагорические пленники Мака: живые, бодрствующие, но безумные.
Женщины. Ночные сорочки. Бальные платья. Смирительные рубашки.
Мужчины. Истощенные и измученные. В доспехах. В смокингах. Коронованные. Похожие на животных.
Старики. Неопределенного пола. Рубища. Мантии. Обнаженная плоть…
Шепот, стоящий в зале, стих. Безумные взгляды устремились на чародейку, вонзились в нее, и с тысяч губ сорвался тонкий протяжный стон. Все громче и громче. Надя зажала уши руками.
В центре зала стояла каменная кровать. Широкая, с тонкими изящными прутьями, без простыней и белья. На ней, распятый, прикованный к прутьям за щиколотки и запястья, лежал человек.
Она узнала его, еще не приблизившись, по черным волосам, по фигуре, по тому, как сжалось ее сердце! Она побежала!
Роджер спал. Глаза были сомкнуты и лишь вздрагивали во сне длинные ресницы. Его фрак и жилет где-то потерялись, белая рубашка помята, сорваны пуговицы с ворота. Рукава были закатаны, освобождая запястья для кандалов.
Надя дернула цепь, попробовала снять железные браслеты, но не вышло. Она хотела колдовать, но в замке бога ее волшебство ничего не значило.
— Роджер! Хороший мой, очнись!
Она погладила прохладной рукой его лоб, убирая намокшие от пота волосы, горячо поцеловала в сомкнутые губы. Ресницы Роджера задрожали. Он тяжело вздохнул и с трудом открыл глаза.
— Роджер!
Шепот стих. В мертвой тишине она слышала тяжелое дыхание любимого, собственное сердцебиение и приближающиеся шаги за дверью.
— Хороший мой! Слышишь меня? Чем помочь? Что сделать?!
— Девочка…
Он почти не размыкал губ, и ей пришлось склониться, чтобы разобрать слова.
— Ты не поможешь. Беги…
— Нет.
— Она обманула всех. Забрала имена. Ты последняя, кто помнит.
— Я все исправлю!
— Она мучает Ярока, девочка. Ослепляет болью. Он не видит Калина. Не видит меня.
Двери за ее спиной распахнулись.
— Какая встреча! Неужели снова ты?
Надя обернулась. В дверях стоял Мак. В его голосе больше не было игривой насмешки. Ярость и угроза. Марина появилась рядом. Улыбнулась.
Стены рванулись к Наде, пленники Мака потянули к ней скованные руки, те истончились, удлинились, обвили ее веревками.
— Хорошо, что пришла сама, — промурлыкала богиня. — Очень хорошо. Напрасно я тебя отпустила.
Надя понимала, что нужно бежать, но не могла сдвинуться с места. Душа, сердце и тело прикипели к нему. К любимому, к побежденному…
Роджер приложил невероятное усилие, рванул цепи, и кроватный прут треснул. Надя склонилась, хотела помочь, но Роджер не принял помощи, освободившейся рукой ударил ее по лицу! Надя вздрогнула и… проснулась.
Ее снова ударили по щеке, она вскрикнула и открыла глаза.
Она лежала на полу своей комнаты, над ней склонился капитан Эльзант.
— Слава богам, ваше высочество! Вы очнулись!
Надя с трудом села, но Янек не дал времени прийти в себя. Он подставил плечо, заставил подняться. Во входную дверь комнаты громко ударили. Снова. И снова.
— Орден Доблести, — пояснил капитан, морщась. — Наколдуйте чего.
В дверь снова ударили. Она затрещала, прогнулась в середине. Надя схватила крапивную куклу.
— На крышу!
Янек почти нес ее. От усталости, от сна и снотворного, она все еще была не в себе, но капитан не дал упасть, поднял ее по лестнице на темный чердак, а затем вывел на крышу.
Внизу громко затрещала, не выдержав напора, дверь.
Надя чувствовала, как что-то теплое ползет по шее, провела рукой и увидела на пальцах кровь.