Черная царевна

Глазнева Оксана

Она взяла из рук капитана лист бумаги, развернула его, встряхнула перед собой, как простынь, стряхивая с него написанные чернилами имена. Синие вязи букв, легкие как пух, поднялись к потолку и растаяли. Воздух в комнате наполнился сливовым сиянием. Надя улыбнулась, отпустила лист бумаги, взмахнула руками, как дирижер перед оркестром. Незаконченные скатерти пропитывались синью, на них загорались выведенные синим имена. На каждой — свои.

Оставалось закончить работу, но сил больше не было.

Мертвецы все чаще и чаще останавливались.

Смотрели на нее. Ждали. И солдаты поняли, что чародейка слабеет. Они все чаще переглядывались, вопросительно смотрели на капитана Эльзанта. Янек оставался невозмутимым. Он приказал принести Наде ужин, но есть она не могла. Еще дважды чародейка останавливалась, чтобы попить. Из носа потекла кровь, но если бы не Янек, подавший платок, она даже не заметила бы этого.

За окнами совсем стемнело. Караул сменился. Работа продолжалась.

Свою куклу Надя сплела сама. Свернула травяной жгут пополам, обвязала собственными волосами. Спрятала в кармане фартука.

К десяти часам работа была закончена.

— Как это действует? — спросил Янек.

От усталости у него, как и у Нади, под глазами легли тени.

— Вы что, капитан, в детстве сказок не читали?

Она трижды ударила по скатерти костяшками пальцев.

— Коньяку капитану!

На скатерти появилась рюмка коньяка. Капитан присвистнул, а Надя рассмеялась.

— Теперь мне пора увидеться с сестрой.

Это были самые длинные семнадцать часов в ее жизни, и они еще не закончились. Увидеться с Василисой она должна была раньше, чем Любомир поймет, что скатерти неподвластны ему. Через три часа они растворятся в воздухе сокровищницы, чтобы оказаться в домах тех, кому предназначались. Отныне так будет всегда. Сплетенные Надей скатерти нельзя уничтожить, нельзя украсть или продать. Они созданы с одной целью — накормить горожан Варты, и никто в мире не сможет использовать их иначе.

Младшую царевну привезли в Черную башню к одиннадцати часам ночи. В дверь постучали. Надя отложила книгу и тяжело поднялась с кровати навстречу гостье. Осталось потерпеть полчаса, и она сможет отдохнуть.

Василису сопровождала Любава Когут. Сержант остановилась в дверях, удостоив Надю ненавидящим взглядом. Младшая царевна на сестру не взглянула. Она прошла по комнате, презрительно рассматривая скудную обстановку. Провела пальцем по столу, все еще запыленному остатками муки, усмехнулась и осталась стоять, сложив руки на животе.

— Вы хотели видеть меня, сестра?

Василиса не изменилась за этот год. Все такая же красивая девушка, голубоглазая, русоволосая, с очаровательными ямочками на щеках. В своей обманчивой миловидности она была похожа на лесное озеро: живописное, прелестное, но никто не скажет, что на дне. Минуту сестры смотрели друг другу в глаза. Ни одна не желала уступать.

Надя почти поверила, что Василиса не боится, но затем увидела, как дрожат ее руки. Сестра боялась, а значит, верила во все, что говорили о Черной царевне.

Наверное, Надя должна была долго думать об этом, пережевывать боль и разочарование, рассматривать с разных сторон, но у нее не было ни сил, ни времени нести в себе обиду. Слишком много нужно было сделать.

Василиса подала знак, и Любава поставила на письменный стол ларец. Затем сержант снова заняла место у двери, откуда пристально наблюдала за разговором сестер.

— Любомир передал тебе клубники из царской оранжереи, — пояснила Василиса.

Надя благодарить не стала.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да, — ответила Василиса.

Своему вынужденному позднему визиту младшая царевна не обрадовалась. Она смотрела Наде в глаза откровенно раздраженная.

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— Мама просила позаботиться о тебе.

— А разве ты можешь?

Наде нравилась резкость сестры. Для того чтобы вернуть себе трон, нужен характер, и хорошо, что он у Василисы есть, пусть и скверный.

От ларца шел кисло-сладкий аромат свежей клубники. Надя подошла к столу. Она давно не ела клубники и слишком устала за сегодняшний день, чтобы противиться соблазну. Может ли там быть яд? Если ее и решат убить, то не тайно. Надя положила в рот кисло-сладкую ягоду. Клубника на вкус была, как лето, и чародейка съела еще две ягоды.

— Что ты хотела от меня? — нарушила тишину Василиса. Она уже закончила осматривать комнату под крышей и теряла к разговору интерес.

— Хотела убедиться, что ты здорова. Готовишься к свадьбе?

Василиса изменилась в лице, но лишь на мгновение. Надя поняла, что не стоит щадить ее чувств.

— Праздник назначен на следующую неделю. Платье везут из Порт-Веита.

— У меня тоже есть подарок для тебя.

Надя вернулась к кровати и достала из-под подушки сплетенную из крапивы куклу.

— Подойди!

Василиса послушалась. Теперь между царевнами и охранницей стоял платяной шкаф. Любава хотела последовать за девушками, но ноги приросли к полу.

— Стойте!

Но Василиса уже подошла к сестре. Надя протянула ей куклу, и Василиса взяла ее из рук чародейки.

— Нет! — попробовала вмешаться сержант Когут.

Едва Василиса коснулась травы, как зелень перекинулась ей на кожу, потекла по ней, выше и выше по руке. Царевна открыла рот, хотела закричать, но не смогла произнести ни звука.

Вдох.

Выдох.

На пол упали две куклы, но та, что еще минуту назад была сплетением травы, ударившись о пол, стала Василисой. Заколдованная царевна так и осталась лежать на полу. Надя тяжело вздохнула. Подняла куклу-сестру с пола и положила под одеяло. Отступила от лже-Василисы на шаг, и Любава наконец совладала со своими ногами. Перевернув ларец с клубникой, она завернула за шкаф, но ничего странного не увидела.

— Что не так, сержант Когут?

Любава подбежала к младшей царевне, помогла подняться на ноги.