Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
Какой воздух здесь... Он глубоко вдохнул - мелкие иглы впились в горло и легкие: пыль, алмазная пыль. Ему стало страшно. Быть может, потому никто из Смертных не может жить в Земле Аман, что и самый воздух здесь смертелен для них? И он умрет - умрет, не достигнув своей цели, задохнется, как выброшенная на берег рыба... Режущая боль в глазах заставляла по-иному вспоминать слова предания: "Враг был ослеплен красотой и величием Валинора"...
Сквозь радужную дымку он пытался рассмотреть город. О Тирион-на-Туне, улицы и площади твои, мощеные белым камнем, гордые башни твои... Игрушечный городок игрушечной земли. Земли Великих. Что со мной, почему так... Где же эта красота, это величие?..
Он шел - беспомощный, растерянный, полуослепший от приторно-ровного сияния белой дороги; а волосы и одежда его были покрыты алмазной пылью. Он шел и уговаривал себя - этого не может быть, это все потому, что я пришел из Смертных Земель, потому что моя душа омрачена тенью Зла, потому что во мне кровь Людей... Стало немного легче, но тоска и непонятное гнетущее ощущение не исчезали. Он поднимался по бесконечным белоснежным лестницам и звал, звал - уж во власти отчаянья, - звал хоть кого-нибудь... И когда, потеряв всякую надежду, повернул к берегу - услышал - голос, грозный и величественный. Он стоял, склонив голову, а голос, шедший словно с высоты, возвещал:
– Здравствовать тебе, о Эарендил, величайший из мореходов! Здравствовать тебе, о вестник предреченный и нежданный, вестник надежды, несущий Свет, славнейший из Детей Земли! Ныне призывают тебя Великие пред лице свое, дабы говорил ты пред ними о том, что привело тебя в Благословенный Край. Я, Эонве, Уста Манве, сказал.
– ...Брат мой, - Манве озабоченно смотрел ему в глаза.
– Брат мой, я призвал тебя, дабы великое дело обсудить с тобою. Никто больше не сможет помочь мне, только ты!
– Разве не поможет тебе совет Эру, Отца Сущего?
– Когда стоишь на вершине горы, мелочей не видишь. Отец указал нам путь и цель, идти мы должны сами. А кому ведомы пути судеб лучше, чем тебе, брат мой?
– Я слеп. Я не знаю цели Эру, она открыта лишь тебе. Я вижу тысячи дорог, и в разные края ведут они. Куда мы должны прийти? Лишь тогда можно знать путь.
– Отец наш желает блага Арды.
– Много путей я назвал бы путями ко благу. Но они все разные и к разному ведут, брат мой. Просвети меня, если ты знаешь.
Манве поднялся, неспешно подошел по яркому мозаичному полу к витражному окну. Радуга стояла в тихом теплом зале, радуга, поднимающаяся от драгоценной блестящей мозаики пола и золотых блестящих колонн, причудливо изогнутых, обвитых гирляндами драгоценных каменьев. Пылинки не плясали в чистом безвкусном воздухе. Свет струился сквозь разноцветные окна и, отражаясь в миллионах граней, радужным сиянием сходился на золотом троне, скрадывая все очертания. Молчание - усыпляющее, чистое, безвкусное, как валинорский воздух. Намо вздрогнул, когда Манве, наконец, заговорил. Он по-прежнему смотрел в окно.
– Одному тебе откроюсь. Мне было слово от Эру, Отца Сущего. И сказано было: песнь Арды нарушена. Ведомо мне, что в Конце Времен, когда замысел Единого свершится, Арда раскинется среди Эа, и Сильмариллы вновь явятся, и оживут Деревья, и свет их равно разольется из конца в конец Арды...
Лицо Манве сияло вдохновением.
– ...и великая Песнь зазвучит из уст Айнур, и Валар, и Майяр, и Элдар...
– А Люди?
– Тогда Единый откроет нам их пути, и мы поймем их, и в общем хоре воспоют они. Но, брат мой, нам не свершить этого, пока Арда под пятой Моргота. Он, он один мешает свершению Замысла, отравляя мысли, убивая, совращая. Он могуч и ужасен, и я боюсь, что он уничтожит Арду. Брат, я бы давно уже изгнал его за Стену Ночи - пусть скитается, где хочет, но ведь он не уйдет просто так! Он разрушит Арду - не ему, так никому! Он разрушает души! Помнишь, что он сделал с Эльфами?
Намо вздрогнул.
– Брат, помоги. Ты видишь и знаешь. Я все открыл тебе. Помоги мне. Я согласен даже на мир с ним. Помоги.
Намо неотрывно смотрел в лицо Манве. Все происходящее окончательно смутило его разум. Прекрасное лицо Манве было полно тревоги, чистые лазурные глаза смотрели прямо, и великая забота была в них. Он был прекрасен, Король Арды. Он просил помощи. Намо вспомнил другие глаза, переполненные болью. "Даже здесь я вижу звезды..." Скованные руки творца... Великое непонимание, что разделило этих двоих. Вот она - гибель Арды. Свет и Тьма, сплетенные воедино, великое движение; вот она - песнь Арды... Он видел эту нить, слышал эту струну, и радость поднималась в нем. Он видел братьев рядом.
Радость? Он схватил свое я за горло. "Не торопись. Не забывай".
– Почему ты думаешь, что Мелькор хочет гибели Арды?
– А разве ты не видишь, что лишь его волей нарушен замысел Эру? Ты знаешь, что делать?
– Кажется, знаю. Вы должны заключить мир. Как равные.
– Мир? С ним? После того, что он сделал? После всех войн, после Орков?
– Согласись, то, что сделал с ним ты, не может склонить к приязни к тебе.
– Не я один судил его!
– Ты - король. Ты мог сказать свое слово.
– Не мог! Я пошел бы против Эру, против моих братьев и сестер.
– А он тебе не брат?
– Манве отвернулся.
– Намо, что же делать, что?
– Я сказал.
– Но как? Он не примет гонца. Он так уверен в своей силе и неуязвимости...
– О чем ты говоришь, Манве? Какая неуязвимость? Почему ты пытаешься сделать из него злодея? Разве Эльфы не сокрушили его войска? Разве сам он - Вала - не изранен Финголфином? Разве его не ранил Человек?
– Человек?
– Да, Берен.
– Ты не говорил.
– Ты не спрашивал. Манве, он не сильнее нас. Да, он могуч, достаточно могуч, чтобы помочь тебе в твоих трудах. Но он не разрушитель, Манве.
– Тогда, может, он и согласится... И что будет?
– Я это вижу. Арда будет воистину прекрасна и благословенна. Люди станут равными Бессмертным, а их дар Свободы позволит им сделать Арду столь прекрасным миром, что не предвидит даже Эру. Разве не возрадуется он? Разве не во славу будет это нам?
– Может, ты и прав, - задумчиво промолвил Манве.
– Но как же замысел Эру?