Черная магия
Шрифт:
Затем раздался громовой шум крыльев, и все птицы, кроме Никогда, улетели.
— Что теперь?
Вивиана встала и отряхнула колени.
— Теперь ты получишь свое гнездо, золотце. — Никогда прошелся клювом по перьям. — Мы в этом мастера.
— Сколько я тебе должна?
Вивиана снова выгребла из карманов мелочь.
— Нисколько. Это входит в выданный наперед аванс, ясно?
При этих словах снова раздался шум крыльев. Вернулось восемь-десять воробьев, очень деловых и пререкающихся между собой; они притащили маленькие веточки и пучки соломы. После
— Недурно, — заметил Никогда, глядя, как терпеливая пеночка-весничка вносит свой завершающий вклад в построение крыши. — Я бы сделал лучше, только это заняло бы несколько больше времени, понятно? А теперь давай зайдем и посмотрим, как там внутри.
Дверь, сплетенная из прутьев, была открыта нараспашку. Вивиана вошла в хижину и обнаружила, что ступает по ковру из сена, соломы, пуха и перьев. Внутри имелось три комнаты, они были большего размера, чем предполагала Вивиана. В каждую вел невысокий сводчатый проход. Две комнаты могли похвастаться маленькими круглыми окнами.
— Три отверстия, ясно? — Никогда, хлопая крыльями, опустился на плечо Вивианы. — Три отверстия в трех комнатах. Большинство из нас считают только до трех. Лично я могу досчитать до двадцати и больше, а потом начинаю путаться и просто говорю «много». Три или двадцать три — они приложили все усилия. Нравится?
Вивиана медленно кивнула.
— Выглядит как жилище, в котором может обитать волшебник, правда?
— А то! Будто волшебник нанял нас, чтобы мы построили это для него. Сделали часть работ.
Вивиана снова кивнула.
— Верно. Ты надо мной посмеиваешься, да?
— Я?! Никоим образом! — искренним тоном заявил Никогда.
— После того как ты мне помог, ты вполне можешь посмеяться, так что не стесняйся. Не думаю, что после этого ты сумеешь сделать что-нибудь такое, что меня разозлит.
— Понимаю, радость моя. О себе могу сказать то же самое. Дергай меня сколько хочешь, только с насеста не сбрасывай.
— В таком случае у меня вопрос, — произнесла Вивиана, — и не шуточный. Совершенно серьезный. Когда все прилетели, я заметила двух коричневых хищных птиц, маленьких и невзрачных, но крепких, судя по виду.
— Угу. Хочешь знать, как их зовут? Я попытаюсь выяснить.
Вивиана покачала головой.
— Нет, только что это за птицы. Ястреб Купера, или краснохвостый сарыч, или еще кто. Я знаю, что ни то ни другое, но они напомнили мне Мирддина, потому мне хочется выяснить, кто они такие.
— Ястребы-дербники, — сообщил ей ворон. — Только когда разговариваешь с ними, называй их «мерлины». Так вежливее.
Внезапно дом наполнился крылатым народцем, тащившим табуреты и лавки, полки и морские раковины, столы, вощеные дощечки для письма и всякие безделушки, старые книги и стяги, и сотни прочих вещей, самых разнообразных.
— Что, довольна? — поинтересовалась Вивьен.
В руках у нее была большая стеклянная реторта с бурлящей зеленой жидкостью.
— Мне очень нравится этот дом, — отозвалась Вивиана, — и я надеюсь, что тебе тоже.
— Деревянная змея? — Вивьен ухмыльнулась. — Это столбик кровати. Их четыре, и все разные.
Негромкое карканье Никогда звучало почти успокаивающе.
— Скорее всего, по числу народов. Птицы, змеи, рыбы и кошки. Пятым номером должна идти ты, только здесь будет спать он, понятно? Так что всего пять.
— И все равно ничего не разберешь!
Тут вмешался надтреснутый голос:
— Место для всего и все не на месте — вот главное правило, ненаглядная моя.
Человек, которому принадлежали эти слова, был старым и согбенным, с длинной, почти белоснежной от седины бородой. Он подошел, опираясь на кривой посох, и нежно взял ладони Вивианы в свои.
— Моя Владычица Озера, — прошептал он.
Вивиана глубоко вздохнула.
— Они меня предупредили, что ты будешь старым, так что я ожидала этого. Но твои глаза не изменились. Нисколечко.
Они обнялись. Несомненно, раздался шум крыльев, поскольку Никогда, Вивьен и ее прозрачнокрылые приятели удалились, но Вивиана этого не слышала — она вообще ничего не слышала, кроме дыхания Мирддина и стука собственного сердца. Мирддин поцеловал ее, и по щеке Вивианы скатилась горячая слезинка (всего одна).
— О, Мерлин… — Это прозвучало еще тише, чем шепот. — О, мой милый Мерлин…
Когда они наконец-то разомкнули объятия, Мирддин сказал:
— Присядь, пожалуйста, драгоценная моя леди. Неужели ты не присядешь, чтобы порадовать меня? Пока ты стоишь, мне будет казаться, что ты вот-вот уйдешь.
Вивиана села, выбрав маленькое кресло, украшенное искусной резьбой.
— Ты поражена, дорогая моя нестареющая Владычица Озера, увидев меня таким — человеком преклонных лет. Я могу помолодеть прямо у тебя на глазах, но это превращение будет ненастоящим и — увы! — временным. Сделать его настоящим не в моих силах. И не в силах любезной леди, которую я зову Гвеллиант. Если уж говорить начистоту, то ее возможности уступают моим.
Вивиана глубоко вдохнула густой, сытный воздух, сдобренный ароматами леса.
— Ты говоришь, что можешь вправду — действительно, на самом деле — творить магию при помощи всего этого хлама? Не верю!
Мерлин улыбнулся. Один зуб у него был сломан, а несколько других потемнели.
— Вовсе нет, ненаглядная леди. Мои силы заключены во мне. Я знаю, тебе хочется, чтобы мои зубы были в порядке. Смотри.
Он провел рукой перед ртом и снова улыбнулся. На темном лице сверкнули белые, почти безукоризненные зубы.
— Видишь ли, моя леди, у меня два комплекта зубов. Не два комплекта вставных, как ты могла бы подумать, а два комплекта настоящих. Это — мои собственные зубы. И я могу показывать любые из них, какие пожелаю. У меня и другие части тела в двух, а то и в трех комплектах. Я не могу показать их тебе, потому что они внутри меня, но с их помощью я имею огромные возможности. Все это… — Он взмахом руки указал на книги, на странные научные инструменты и даже на свисающее с потолка чучело крокодила, — это всего лишь декорации.