Черная магия
Шрифт:
Несколько долгих секунд Вивиана пыталась осмыслить его слова — понять и принять их. Она знала, что нужно ответить, но никак не верила, что это правда. Запинаясь, она пробормотала — чтобы что-то сказать:
— Ты проживешь очень долго. Полагаю, именно это означает твое видение.
— Да!
Мирддин крепко обнял ее жестом человека, который держит нечто драгоценное.
— Но это еще не все. Это не главное. Главное то, что после спасения грядущего мира мы будем вместе много-много лет. Может быть, целые десятилетия.
Они снова поцеловались.
— И вот еще что, Вивиана.
— Правда? Это тебе не приснилось?
— Нет, но если и приснилось, то это вещий сон. Мои сны более не праздные ночные иллюзии — уже давно. Я буду становиться младше, а ты — старше. В конце концов мы встретимся. После этого я по-прежнему буду молодеть. Об этом трудно говорить.
— Тогда не говори, — посоветовала Вивиана. — Давай будем счастливы сейчас. Я счастлива.
— И я тоже. Ты должна быть в курсе. Когда я снова стану ребенком, ты вернешь меня моей матери. Это устроят они — Гвеллиант и прочие. Моя мать даже не поймет, что я куда-то исчезал. А потом я вырасту, подобно обычному ребенку. И однажды ты снова позовешь меня.
Отчего-то Вивиана верила, что так все и будет.
— Да, я позову тебя.
Мирддин передернул плечами, словно от холода.
— В итоге мы победим. Я это видел, и это — самое главное. Сегодняшний день краток — у нас есть время до восхода луны. Не будем же тратить его понапрасну.
Это был не тот прореженный участок с соснами и дубами, который Ромашка называла затягивающим лесом, и не странный ожидающий лес, где Вивиана была так счастлива. Могучие дубы были ей знакомы, но казались куда старше, чем она помнила. И хотя верхушки крон купались в солнечном свете, темный суглинок, по которому шла Вивиана, тонул в полумраке; лучи солнца туда не доходили.
— Где угодно, — напомнила ей Вивьен. — Ты можешь построить ее в любом месте. Я сама не строитель…
— И я тоже, — отозвалась Вивиана.
Маленькая женщина пропустила ее слова мимо ушей.
— Но если бы я взялась за это дело, я стала бы возводить ее ближе к тому месту, где есть соответствующие материалы.
Прозрачные крылья беспокойно затрепетали.
— Я имею в виду, что не смогу лететь, волоча груду сучьев. Путь по земле я тоже постаралась бы сократить.
— Не вижу никаких сучьев.
— Где-нибудь поблизости должны быть. При стольких-то деревьях они просто обязаны быть. Так что ты строй, а мне уже пора.
— Погоди! — Вивиана попыталась схватить Вивьен, но промахнулась.
— Совершенно необязательно делать ее большой, — Вивьен поднялась в воздух, и до нее было не дотянуться. — Я это уже говорила? По-моему, точно говорила, — Маленькая женщина исчезла среди листвы, и оттуда донесся ее голос: — Две комнаты. Одна большая, — И потом еле слышно: — Ты знаешь.
— Вот блин! — пробормотала Вивиана, обращаясь неизвестно к кому. Потом повторила громче, более прочувствованно: — Вот блин!
С верхушки одного из окружающих деревьев спикировал ворон и, хлопая крыльями, опустился на ближайшую ветку.
— Ты меня звала, золотце?
Вивиана
— Я очень, очень рада тебя видеть, Никогда, — с жаром произнесла она.
— Ты в этом не одинока. — Ворон склонил голову набок и уставился на Вивиану блестящим глазом, — Тебе нужно гнездо?
— Маленький дом, — объяснила Вивиана, — лачуга, хижина, хибара.
— А разница?
— Этот мальчик, Артур, должен думать, что Мирддин живет здесь. Вивьен — та, которая фея, — собирается притащить мебель и всякую утварь. А мое дело — построить дом. Только мне не из чего строить, а если бы и был материал, то я все равно не знаю как.
— Угу, понял. — Никогда расправил крылья. — Это по моей части.
— Так ты мне поможешь?
Это было настолько здорово, что даже не верилось.
— Я имею в виду, что позабочусь об этом, золотце. Сначала воспользуемся благословением стаи. Оставайся здесь.
Вивиана смотрела, как черный ворон пролагает путь среди поросших мхом стволов, издавая звуки, подобные звону чугунного колокола; его низкое, мрачное карканье эхом разносилось по лесу.
Когда ворона стало не видно и не слышно, а лес снова сделался безмолвным и безнадежным, Вивиана уселась на торчащий корень, подперла голову руками и погрузилась в воспоминания о доме. О том, как она завтракала на светлой маминой кухне. О том, как она лежала на ковре в своей комнате и делала домашние задания под музыку. О том, как чистила стойло Ромашки и приносила кобыле яблоки. Домашние задания иногда бывали трудными, а чистить стойло всегда нелегко, но сейчас Вивиана с радостью отдала бы свое новое седло, лишь бы просто очутиться дома, перед грязным стойлом и с ожидающими ее…
На ближайшее дерево вспорхнула маленькая птичка с ярко-красной грудкой и, примостившись на веточке, изучающе взглянула на Вивиану. Почти сразу же за ней последовала, с шумом и гомоном, стая лебедей. Лебеди приземлились вокруг Вивианы. Следом явилась пара куропаток, а затем, в постоянном шуме крыльев, прибыло такое количество птиц, что и не сосчитать.
Последним прилетел крупный беркут. Ветка над головой Вивианы согнулась под его весом, а распростертые крылья беркута образовали подобие полога.
— Когда я скажу «вниз», — пробормотал Никогда, — опустись на колени и раскинь крылья вот так. Поняла?
Вивиана ухитрилась кивнуть.
— Прими же благословение стаи! — нараспев произнес ворон и, перейдя на шепот, велел: — Вниз!
Вивиана села на колени, склонила голову и широко раскинула руки. Крылья всех птиц, за исключением беркута, были направлены на нее.
— Прими благословение стаи! — вторила на тысячу ладов тысяча разных птиц.
Вороны прокаркали. Певчие птицы прощебетали. Утки прокрякали. Лебеди — безгласные лебеди — выговорили беззвучно, а серые гуси из Исландии прошипели. Это должно было звучать как какофония, и в каком-то смысле так и получилось. Однако же была в этом и красота — странная, суровая красота, свойственная диким существам, которым не нужно быть красивыми, чтобы понравиться природе (хотя зачастую они красивы).