Черная моль (Черный мотылек) др.перевод
Шрифт:
И тут с тошнотворным чувством ужаса заметила она карету, стоявшую на обочине, и догадалась, какая ее ждет участь. Словно в тумане, видела она мужчину, стоявшего возле дверцы, в которую ее втолкнули и заставили сесть на мягкие подушки. Вся ее энергия была сосредоточена сейчас на борьбе с дурнотой и слабостью, охватившими все ее члены. В конце концов она одержала верх и, навострив ушки, стала слушать, что говорят снаружи.
Знакомый мурлыкающий голос произнес всего лишь одну фразу:
— Их отпустить
Вскоре она услышала приближающиеся шаги. Харпер пробормотал что-то нечленораздельное, затем дверца отворилась и в карету влез герцог Андоверский. Колеса заскрипели, они тронулись.
С еле заметной улыбкой на губах смотрел Трейси в карие с золотистой искоркой глаза, в которых сверкало возмущение.
— Тысяча извинений, мисс Болей! Позвольте мне снять этот шарф.
Он развязал узел и шелковый платок свалился с головы Дианы.
С минуту, наверное, она молчала, стараясь подобрать соответствующие ее гневу слова, затем алые губы раздвинулись, обнажив плотно сжатые белые зубки.
— Вы трус и подлец! — задыхаясь, выпалила она. — Негодяй… трус! Развяжите мне руки!
— С радостью, — он повиновался и начал распутывать крепкий узел. — Прошу принять мои самые искренние извинения за то, что причинил вам такие неудобства. Однако, уверен, вы признаете их необходимость.
— О, какая жалость, что нет поблизости настоящего мужчины, способного отомстить за меня! — гневно воскликнула Диана.
Его светлость дергал за узел, тот не поддавался.
— Там их целых трое, — спокойно заметил он. — Однако не думаю, что они склонны оказать вам эту любезность.
Наконец он снял с нее путы и уселся в уголке, любуясь девушкой. Взгляд его упал на тонкие запястья в синяках, и выражение лица тут же переменилось. Он нахмурился и подался вперед.
— Поверьте, я этого не хотел… — и он дотронулся до ее руки.
Диана отпрянула.
— Не смейте ко мне прикасаться!
— Молю вас, простите, дорогая, — и он снова отодвинулся в угол.
— Куда вы меня везете? — спросила она, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе.
— Домой, — ответил герцог.
— Домой? — глаза ее недоверчиво расширились, но в них сверкнула искорка надежды.
— Да, домой, — кивнул он. — В наш общий дом.
Надежда тут же угасла.
— Вы просто смешны, сэр.
— О, научиться быть смешным — это целое искусство, дорогая.
— Сэр… мистер Эверард… или как вас там, не знаю… если в вас сохранилась хоть капля мужского достоинства и благородства, если я хоть что-нибудь для вас значу, прошу, отпустите меня, и немедленно!
Никогда прежде не казалась она ему столь прекрасной и желанной, как в этот момент. Глаза, полные слез, сверкали, трагические губы умоляли, даже пытались улыбнуться.
— Боюсь, что не обладаю перечисленными выше качествами, — пробормотал герцог и подумал: наверное, сейчас она заплачет. Он страшно не любил плаксивых женщин.
Но Диана была горда. Она поняла, что слезами и мольбами ничего не добиться и твердо вознамерилась держать себя в руках, во всяком случае — в его присутствии. И Трейси был изрядно удивлен, когда увидел, как она расправила юбки и уселась поудобнее.
— Что ж, раз уж вы лишены элементарной галантности, сэр, тогда, может, объясните, какова ваша цель?
Голос Дианы звучал непринужденно, даже насмешливо, но Трейси с присущим ему почти нечеловеческим чутьем ощутил, какой ужас кроется за этими словами.
— Вот что, моя дорогая… Я намерен жениться на вас, — ответил он и поклонился.
Она побелела.
— А если я откажусь?
— Не думаю, что вы откажетесь, дорогая.
Ей не удалось подавить дрожь.
— Так вот, знайте, я отказываюсь! — с вызовом ответила она.
От улыбки, с которой он выслушал эту ее отповедь, у Дианы кровь в жилах застыла.
— Не спешите. Думаю, что в конечном счете вы будете даже рады стать моей женой, — протянул он.
Огромные карие глаза девушки смотрели загнанно, щеки побледнели, как полотно. Затем она все же нашла в себе силы.
— Думаю… вы очень пожалеете об этом… когда приедет мой отец.
Он насмешливо фыркнул, отчего вся кровь так и бросилась ей в лицо.
— А он приедет!
Его светлость изобразил на лице вежливый интерес.
— Вот как? Я бы тоже не сомневался, Диана, если б только он знал, куда именно надо приехать.
— Ничего, он найдет дорогу!
И она рассмеялась с деланной уверенностью.
— Но я вовсе не возражаю… Напротив, буду просто счастлив познакомиться с ним, — ответил герцог. — Поскольку вовсе не ожидаю, что он откажет мне в руке дочери.
— Нет? — Диана тоже выдавила усмешку.
— Нет, дорогая. Уж как-нибудь сумею его убедить.
— Кто вы? — воскликнула она.
Плечи его затряслись в беззвучном смехе.
— Я — один в нескольких лицах, дитя мое.
— Так я и предполагала! — парировала она. — И сэр Хью Грэндисон несомненно в их числе?
— О, так вы догадались?
— Это было не слишком сложно, сэр, — она пыталась говорить с сарказмом.
— Верно. Однако, чистая работа, как вам кажется?
— Просто замечательная.
Нет, он положительно восхищался этой женщиной, как никакой прежде. Те, другие, рыдали и задавали вопросы, ругались и бесновались; никогда прежде не встречал он ни одной, которая бы вот так парировала удар за ударом, используя против него его же оружие.
— Кем же вы еще имеете честь быть? — спросила она и подавила зевок.