Черная моль (Черный мотылек) др.перевод
Шрифт:
— Если вы всегда так целуете женщин, то я сочувствую Лавинии, — заметил он.
Ричард плотно сжал губы. Затем взял подсвечник и ввел герцога в гостиную.
— Полагаю, вы пришли не затем, чтоб сообщить мне это? — холодно осведомился он.
— Ваше предположение верно, Ричард. Я пришел открыть вам глаза.
— Вы очень добры.
Его светлость бросил шляпу на стол и присел на ручку кресла.
— Возможно… Возможно также, что вам будет интересно узнать, что ваша жена собирается бежать с нашим милым и галантным
Ричард кивнул.
— Вы это знали?
— Разумеется.
Трейси внимательно оглядел его.
— Могу ли я знать, какие меры вы приняли, чтоб остановить ее?
— Никаких.
Выражение, возникшее при этом на лице герцога, не поддавалось описанию. На миг он даже лишился дара речи, потом заговорил, и в голосе его звучали саркастические нотки.
— Вы, очевидно, забыли, что ваш долг — указать жене ее место! Нет, ей-Богу, меня от вас просто тошнит!
— Сожалею. Но от этой болезни всегда есть средство, — многозначительно ответил Ричард.
Трейси проигнорировал эту его ремарку.
— Очевидно, что потеря Лавинии для вас ничего не значит, да? И позор, которым покроется при этом ее имя, — тоже!
— Мое имя, если уж быть точным.
— Наше имя! Ваше уже и без того опозорено!
Ричард побелел, рука его непроизвольно потянулась к рукоятке шпаги.
Трейси внимательно следил за ним.
— Неужели вы вообразили, что я стану пачкать свой клинок вашей кровью? — еле слышно произнес он.
Рука Ричарда соскользнула с рукоятки, глаза впились в лицо герцога.
— Так вы… знаете? — спросил он наконец. Голос его звучал спокойно.
— А вы, однако, глупец, — мягко, почти нежно ответил герцог. — Глупец. Неужели думаете, что нет? Я всегда знал.
Ричард привалился спиной к каминной полке.
— Так значит, вы всегда знали, что вина моя? С той самой ночи? Вы догадались?..
Трейси усмехнулся.
— Но зная вас обоих, как можно было заподозрить не вас? — грубо ответил он.
— О, Боже! — воскликнул Карстерс. — Почему же вы до сих пор молчали?
Глаза герцога удивленно округлились.
— Но это бы… только раздражило вас, не так ли? Да, знаю, что так. Я ведь наблюдал за вами, — он усмехнулся. — А эти придурки дальше своего носа не видят. Все до единого тут же и поверили, что смошенничал Джон! Джон, надо же!.. Проглотили наживку, как миленькие, так и не догадались, что это ложь.
— Но вы-то не поверили?
— Я? Разумеется, нет. Зная, что вы — всего лишь слабохарактерный глупец, в то время, как Джон — глупец донкихотствующий. И сделал соответствующие выводы.
— Нет, не просто выводы! Вы пытались свалить вину именно на него! О, Господи, ну почему вы тогда меня не разоблачили?
— Знаете, я никогда не одобрял глупого геройства. Да и к чему мне было вмешиваться? Какое мне, в конце концов, дело? Да и какие доказательства?
— Но можно было хотя бы усомниться… Почему вы этого не сделали? В чем причина?
— Мне кажется, она вполне очевидна.
Ричард смотрел на него с недоумением.
— Бог мой, Ричард, нет, вы положительно глупы! Разве я не говорил сейчас, что Джон — глупец донкихотствующий? Но я же не сказал, что он слабохарактерный…
— Так вы… вы хотели, чтоб Лавиния вышла замуж именно за меня? Чтоб потом выжимать из меня деньги? — медленно произнес Карстерс.
Тонкие ноздри герцога дрогнули.
— Однако, вы грубы, — заметил он.
— Вам было выгодно, чтоб Джека опозорили, вот оно что? Вы думали, что я завладею всеми его деньгами? Вы… вы…
— Негодяй? Однако по крайней мере все же признайте, что негодяй честный. А вы… э-э… бесчестный святоша, вот кто! Ни за что бы не поменялся с вами ролями!
— Знаю! Нет на этом свете более подлого человека, чем я! — с жаром воскликнул Карстерс.
Его светлость усмехнулся.
— Очень мило с вашей стороны, Ричард, признавать это, однако не кажется ли вам, что несколько запоздало? — тут его, по-видимому, осенила новая мысль. — Так вот почему вы позволяете Лавинии уйти?
Ричард склонил голову.
— Я не имею права задерживать ее. Она… выбрала свою дорогу.
— Она знает? — резко спросил Трейси.
— Всегда знала.
— Вот стерва! А я и не догадывался! — он сделал паузу. — Да, теперь я отчасти понимаю, чем вызвано это геройство… Жаль, что тут я уже ничем не могу поспособствовать. Однако, как бы там ни было, но я просто не имею права допустить, чтоб сестра погубила свою жизнь!
— Погубит, если останется.
— Глупости! Прошло семь лет, кому теперь дело до того, кто из вас двоих смошенничал! Ну, будьте же мужчиной хоть раз в жизни! Остановите ее!
— Но она любит Лавлейса.
— Ну и что с того? Это пройдет.
— Нет… я не могу просить ее остаться. Это будет чертовски эгоистично с моей…
Герцог, похоже, окончательно потерял терпение.
— Нет, ей-Богу, ну и дурак же вы! Просите ее! Умоляйте! Заставьте, наконец! Вышвырните Лавлейса вон из дома и оставьте эти позы, заклинаю!
— Вы что же, думаете, я хочу потерять ее? — воскликнул Карстерс. — Господь свидетель, нет, нет и еще раз нет! Но я так люблю ее, что не могу, просто не имею права быть помехой на пути к ее счастью и…
Герцог отвернулся и взял со стола шляпу.
— Что ж, похоже, я, как обычно, должен все взять в свои руки. А вам не мешало научить ее хотя бы немного слушаться мужа, мой добрый Дик! Да она водит вас за нос чуть ли не со дня свадьбы! Лавиния принадлежит к разряду женщин, которым нужна твердая рука! — Он подошел к двери, отворил ее. — Загляну завтра. Надеюсь, вы к тому времени хоть немного поумнеете. Если они и отправляются, то только поздно вечером, я сам слышал, как Лавлейс назначал встречу Малоби в три. Так что время есть.