Черная Принцесса: История Розы
Шрифт:
– На ночь и «сон грядущий»? Хотя, какой сон? Со мной девушки не спят. Оно и понятно, не скажи?
– Не скажу, – проводила взглядом мужчину девушка. После, перевела его, все же, на Егора. И тут же, «сбросила» на Никиту. – Разве, что: «прекрасно! Он еще и пошлый», – закатив глаза, брюнетка поправила рюкзак правой рукой. И схватила ею, за левую руку, Карину. – Идем!
– Еще увидимся… – долетело до нее, тем же не смещающимся ни на «тон» выше, точнее «градус», голосом.
–
***
– Вот, оно что… – усмехнулся Александр, занимая место на серой деревянной лавке, подле Софии.
Которая не гнушалась «открытостью сознания» и ностальгических воспоминаний. Особенно, в присутствии тех, с кем они были, так или иначе, «связаны». В то же время, не гнушаясь и «закрытостью» души. От того, исписанными ежедневниками и тайнами, секретами. Что, само собой, «вытекало» и «разумелось».
– Это – месть! Твое молчание – на «мое». «Холодно», однако! Даже, «морозно». И «смертельно», к тому
– «Холодно», это – твои догадки, в игре «горячо-холодно», которую мы и не начинали, – в его «манере» ответила брюнетка.
Не сводя взгляда с течения серо-синих вод, протекающих перед серой асфальтированной набережной. На которой они и разместились.
Это место считалось самым оптимальным и безопасным, с точки зрения «заглушки». Река, что, как ни странно, являлась «самым тихим» объектом, в понимании человека. И «самым громким», в понимании «потусторонних существ».
София же верила, скорее в «отвлекающий фактор» и «маневр», как сейчас. Александр мог говорить все, что хотел. А она бы «кусманничала», ловя по «чуть-чуть», где-то «тут», где-то «там»… Погруженная в созерцание «детища матери природы». Силы и власти, неукротимости и необузданности. Неведомости, но и «ведучести».
– Я бы не стала тебе мстить. Равно, как и называть сие, «местью». Я же говорила, там же, причем. Готова повторить и сейчас. Добавляя, что меньшее, о чем я могла тогда думать, как и сейчас. Это, как так «извернуться», чтобы не проговориться. Выводя все это, на «ответочку» тебе же и за твою тайну. За твой секрет. Твой, не мой. Ты имел на него право, как и я на «свой», как и сейчас. Как и тогда… Ничего не меняется. Только, вместо нас двоих, теперь в нем. Если он один, конечно. Вас сколько, «пятеро»? Или «шестеро»? А может и все «восьмеро»? С Розой и Полиной… «Брат» не мне сказал. Вполне, рационально и логично, если учесть, что я тоже «всякое» таю.
– «Мой», был не настолько ужасен! – рявкнул мужчина и тут же «сник», грузно выдыхая. И стараясь не сорваться окончательно. Не при всех, опять. И не здесь и при ней, снова. – Были, тогда. И что, есть сейчас…
– «Были», да? То есть… Еще тогда, было «нечто» второе. Помимо, нашей «братии». А учитывая Влада, из «трех»! О чем я, только могла догадываться, тогда. И полагать, уже сейчас. Подкрепляясь «отношениями» с Егором и новыми «отношениями» с Владом. Но, опять же… Это – субъективно, – закатила глаза брюнетка, смахивая темные прядки волос, правой рукой, назад.
Дернув головой в том же направлении, отмечая взглядом передвижение мужских и женских силуэтов пред собой. За собой и перпендикулярно им. В «перевертыше» и поверх их голов. «Подопечные» Совета были крайне активны и возбуждены, что не укрылось от ее глаз и сознания. Но чему не было уделено достаточного и должного внимания. Ребята «зашивались», вряд ли какой-то «особенный» день. Среднестатистический «завал» и попытки «разгребстись», в надежде «охватить» и не «отхватить», в «процессе». Все, ничего нового.
– «Ужасно», для тебя.
– А для тебя, «нет»? – раскрыл глаза, как и рот, Александр.
После чего, взял девушку за руки и привлек к себе. В «свое» чуть «ссутуленное», положение, «отведя» и ее от спинки лавки.
Брюнетка задержала дыхание и пропустила один удар сердца. На мгновение осознав, что в любую минуту, рукав рубашки может задраться. Или он сам захочет и «поспособствует» этому. Когда проведет своим большим пальцем, любой из рук, не поверх рубашки, а под ней. По внешней стороне ее левой ладони. И все пойдет прахом. Он уже не «почувствует» и «ощутит», а увидит! Стоит, буквально одним «демонам» в нем, признать «других» и ней, напротив!
А он, даже не пытался поймать ее взгляд своим взглядом. Заблаговременно зная, что получит «провал» и «фиаско». Сам, не смотрел в «ее» и на нее. Смотрел на ее ладони в своих ладонях, тяжело дыша.
И вспоминая, какими раньше маленькими они были. Как могли умещаться, сначала «раз пять», и в «его». После – «четыре» и «три»… И вот, входили, почти, «полноценно», как «влитые». Но так и не доходили до «его». «Худые» и даже чересчур «худощавые». Почти, «просвечивающиеся», что видны кости через «прозрачную пленку». А ранее, маленькие и пухлые.
Как она, себя до такого довела? Как он, ей это позволил?! Почему не обратил внимания? Почему не помог?!
– Быстро же растут «чужие» дети. Да, куда «там»… За «своими» не поспеваешь!
Его голос «сорвался» на хриплый шепот. А девушка поймала себя на «измене». Чувство, будто… Нет! Он же не… Она же его знает. Достаточно, хорошо. Если бы не знала, то сказала бы, что он на «грани». На «грани», чтобы… Заплакать! На «грани» слез. Но она же его знает. Знает! Он не позволяет себе «такое». Не позволял, во всяком случае, «подобного». Никогда и ни при ком, ни при каких обстоятельствах… Разве, что сейчас и… При ней?! Для нее…
Ответом на вопрос, стало резкое покалывание на кончиках пальцев и ладонях. Что означало, он поднял свое лицо и прижал ее руки к нему. К своему лицу и к своим щекам, с легкой щетиной. С легкой «небритостью», которую… Которую она, так любила, в любое время и в любом «месте». В любом «состоянии»… Но с ним и его. «Отца»!
И тут, стоило бы успокоиться и выдохнуть. Если, даже он и коснется, то не увидит «эффекта». Если, только на шее и участок кожи, за воротником рубашки.
Но что-то подсказывало ей, что ему это было и не нужно. Он будто… Будто, знал. Знал, но хотел услышать от нее. Не увидеть, а услышать! Чтобы она посмотрела на него и сказала в глаза.