Черная Принцесса: История Розы
Шрифт:
– Мало того, что ты прячешь этого «светлячка-тень» от меня… – ворвался в квартиру Влад. Заставив Никиту невольно подпрыгнуть на стуле. И оторваться от своего «занятия». На «контрасте» тишины до этого. И такого ора, с порога, после. – Так, еще и «подзадориваешь» ей же, подкидывая ее творчество мне. Ты «пользуешь» ее! Пользуешься им, как вздумается. «Плагиатишь» при свете дня! Ты, конечно, демон, но еще тот дьявол!
– Акстись, Владик! Все по согласию и решению самой Софи, – хохотнул «уличенный», усаживаясь поудобнее.
И продолжая «набирать» что-то на ноутбуке, но только глазами. И скорее, вчитываясь. Стараясь не отвлекаться, если вдруг «пойдет». Пытаясь вернуть
– Владик… – протянул он и рассмеялся. – Скорее, Влад Грей. Тот, что Дориан! Да? Понял?!
– Не об этом! – подошел к столу «названный». И отставив картину, оперся об него руками, сжимая дерево до хруста пальцами. – Да какая разница?!
– Опять с ней?! – не «отставал» с хмурым взглядом Никита. Решив, что так быстрее от него «избавится». Если будет продолжать идти в «одном направлении». Не «сбиваясь» сам и не «сбиваясь» от него. Не позволяя сбить и самого себя.
– Снова, Ник! Это – ее мысли. Ты будто душу ее продаешь за бесценок. За гроши! Она сама могла и может…
– Но не захотела! – развел руками Никита, вновь возвращая их на клавиатуру. Как бы пока, только «намекая». Что ему бы уже стоило и пора… – И правильно сделала. Ее бы по головке не погладили за сокрытие и раскрытие «ментального блока». Ангелы – слуги народа! Чувств и эмоций, ощущений! А не мыслей. Своих же, ко всему…
– Придумал бы ей «псевдоним»! Сама бы додумалась… Но не под твоим же! Еще и именем!
– А ты чего так распереживался? – захлопнул крышку серого ноутбука Никита, оставляя в покое и серую небольшую компьютерную мышь. Поняв, что просто так он от него не отстанет. И «вытоптанная дорожка» его не «берет». Мысль окончательно улетела в далекие края и не собиралась возвращаться. По крайней мере, сегодня и с вернувшимся Владом.
Оправив челку, упавшую на лицо из «ежика» волос. Он водрузил на сцепленные пальцы рук голову. Упершись локтями в компьютер. Добавляя к общей «смеси» еще и ехидную улыбку. «Не мытьем, так катаньем». Морально тоже можно давить и с лихвой!
– Понравилась?
– Головой-то думай! – ткнул правым указательным пальцев в свой правый висок шатен, а после и в него, намекая на Никиту. – Как мне может понравиться «образ»? Я ж ее не видел ни разу вживую. В отличие от вас всех! Несправедливо, во-первых. И гадко, во-вторых, «помыкать» этим.
– «Как-как»? Как и все твои «бывшие», «нынешние» и «будущие». Та же «фотка», Владичек. Но… «Эфемерная»! Вроде есть, а вроде и нет. Или, что? – раскрыл глаза шире Никита в наигранном шоке. – Хочешь сказать, что ты не в душу влюбляешься, а в «оболочку»? В тело?! Сэр, да вы «джентльмен»!
– От «джентльмена» слышу! – повел левой бровью Влад и фыркнул, обратившись взглядом ненадолго к технике. Собираясь с мыслями и вновь поднимая взгляд на парня. – Сделай ее хотя бы «соавтором». Серьезно, Ник! Мне не столько из-за нее обидно, сколько из-за ее таланта. Ты только начал, а я уже давно в этой «сфере». Пусть, и «музыкальной». Где каждый, абсолютно каждый, норовит содрать «твое» и выдать за «свое». Можешь, хоть у Ксандера спросить. Кстати… Тоже «псевдоним»! И ничего! Продолжает писать картины и выставлять их на выставки в галереях. Хотя, мог бы и со своим именем. Нам-то уж это не запрещают!
***
Александр! Так и никак иначе. Его могли и звали Ксандером, но… Но, если честно, только близкие и «ближайшие». Я тоже, вроде как, относилась к ним. Но никак иначе, кроме как Александром, называть его не хотела и не могла! Разве, на «Вы», с поклоном, в реверансе и не смотря в глаза. «Обиженная оторопь» – моя тема. Но, даже в состоянии «лютой несправедливости», я не могла не оказать уважения. Он, все-таки опытнее и взрослее. И знает наверняка, как правильно, а как нет. Пусть, мне так и не казалось во многих моментах. Касалось то Влада или нет. Он пугает, знаешь! Пугал, по началу… Потому, что эта «фигура»… Была мало того, что «старше» всех внешне. Была «старше» всех внутренне. Если представить, хотя бы примерно век, в котором могла быть эта душа. Быть, а не появиться. Где бы она могла остановиться и замереть. Ощутить себя «здесь и сейчас». Навскидку и примерно. То век пятнадцатый или шестнадцатый, определенно!
Эта «манерность». И в хорошем смысле слова… Эти джентльменство и стойкость, твердость и «стержень»! Ответ за любой свой шаг и свое слово. «Высокость» (не высокомерность), что в принципах, что и во взглядах. И статность! С осанкой, которой позавидует любой. Только самые рисковые «зарились» на его внешность. И какие-то черты характера. Ему это не нравилось. Очень! И как правило такие люди… Женщины, по большей части. В жизни его не задерживались. И в жизни, в принципе, не задерживались. Своей! Мне удалось «выхватить» этот момент, разве что, на вторую неделю знакомства с их «семей». Начав Ником. Дополнив «теорию» и его слова, своей же «практикой». Я представляла его «до». А увидела уже «после». Хотя он видел меня гораздо раньше и знал…
Как после оказалось. Он тоже, как и я, вел такого «друга», как ты… Или «подругу». Тут уже «издержки производства» и «извращенность сюжета», но… Я видела его! Приметила на стопке других старых и ветхих толстых книг. Рядом с другими стопками книг потоньше и поновее в его «мастерской»!
Его «мастерская» мало чем отличалась от комнаты, а комната – от «мастерской». И можно было подумать, что это – одно и тоже помещение. Но право дело, не будет же он спать на полу! Хотя, думаю в своей комнате, он именно на нем и спал. Ведь кровать тоже завалена произведениями всяческого искусства. Всякого творчества! Вместе со стенами, всеми их углами, и подоконниками окон. Свободен, разве что, мог оставаться натяжной потолок. Если оставался!
Творчество, не только «себя любимого» и «своего я», но и мирового. Вселенского масштаба! Если он в чем-то и был ограничен, то точно не в книгах, картинах и скульптурах… Будь то начало, процесс или конец. Он мог переделывать и перечитывать днями и ночами напролет. Я там не была, не хожу по чужой собственности без разрешения и приглашения. Но думается мне, там – все так. Хоть, меня Никита и убеждал, что у него все по стилю и соответствует времени. «Проецирует» гостиную, только без камина… Но! Мне хотелось думать, что там все «застыло». Как и он, «заношено» и «затерто». Как по «пользованию» дневником, так и по не пользованию комнатой. Скорее, как склад или архив. «Архив прожитых лет»! «Старинный» и в кожаной обложке. В «деревянной», в случае с комнатой. Но давай о том, что мы знаем! О дневнике! Вернемся, все же…