Черная стрела (сборник)
Шрифт:
– Послушать только его! – со смехом сказал Эппльярд. – Да сколько мошенников дали бы себе обрезать уши, чтобы только выстрелить в кого-нибудь из нас! Святой Михаил! Они ненавидят нас, словно хорьков, мой милый!
– Ну, по правде сказать, они ненавидят сэра Дэниела, – заметил Хэтч довольно сдержанно.
– Да, они ненавидят сэра Дэниела, но ненавидят и всякого, кто служит у него, – сказал Эппльярд, – и первым делом они ненавидят Беннета Хэтча и стрелка Николаса. Послушайте, если бы там, на опушке леса, появился здоровый малый и мы стояли бы так,
– Бьюсь об заклад, что вас, – ответил Хэтч.
– А я ставлю мою куртку против кожаного пояса – он выбрал бы вас! – воскликнул старый стрелок. – Вы сожгли Гримстон, Беннет, – этого вам никогда не простят. Что касается меня, то, Бог даст, я скоро буду в мирном месте, вдали от всякого выстрела как из лука, так и из пушки. Я старый человек и быстро приближаюсь к дому, где уготовлено ложе. Но вы, Беннет, останетесь после меня на свою погибель, и если доживете до моих лет неповешенным, то, значит, угас истинный английский дух…
– Ты самый злой дурак во всем Тонсталле, – сказал Хэтч, очевидно, раздраженный этими угрозами. – Собирайся-ка, прежде чем явится сэр Оливер, и перестань болтать хоть ненадолго. Если ты так же много разговаривал с Гарри Пятым, то уши его были шире его карманов.
Стрела прожужжала в воздухе, словно большой шершень: она попала между лопатками старого Эппльярда, пронзила его насквозь, и он упал лицом в капусту. Хэтч с отрывистым криком подпрыгнул, потом согнулся и побежал к дому. Дик Шелтон встал за кусты сирени и держал арбалет наготове, целясь в опушку леса.
Ни один лист не шевелился. Овцы спокойно щипали траву, птицы уселись на свои места. Но старик лежал со стрелой в спине. Хэтч ухватился за косяк двери, а Дик притаился за кустами сирени.
– Вы видите что-нибудь? – крикнул Хэтч.
– Ни одна ветвь не шелохнется.
– По-моему, стыдно оставлять его лежать так, – сказал Беннет, подходя нерешительными шагами и с очень бледным лицом. – Смотрите за лесом, мастер Шелтон, присматривайте хорошенько! Да помогут нам святые! Но каков выстрел!
Беннет положил голову старого стрелка себе на колени. Старик еще не умер – лицо его исказилось от боли, глаза то открывались, то закрывались. По-видимому, он ужасно страдал.
– Ты меня слышишь, старый Ник? – спросил Хэтч. – Нет ли у тебя какого-нибудь последнего желания, прежде чем ты преставишься, старый брат?
– Выньте стрелу и дайте мне умереть, во имя Богоматери… – задыхаясь, проговорил Эппльярд. – Я покончил со Старой Англией… Вытащите стрелу…
– Мастер Дик, – сказал Беннет, – подойдите сюда и дерните хорошенько стрелу. Он скоро отойдет, бедный грешник.
Дик отложил арбалет и, сильно дернув, вытащил стрелу. Хлынул поток крови, старик приподнялся на коленях, призвал имя Божье и упал мертвым. Хэтч на коленях посреди капусты горячо молился о спасении отлетавшей души. Но видно было, что и во время молитвы мысли его были заняты другим – он не сводил глаз с того уголка леса, откуда был сделан выстрел. Окончив молитву, он встал, снял одну из своих железных рукавиц и вытер свое бледное, мокрое от страха лицо.
– Следующая очередь – моя, – проговорил он.
– Кто сделал это, Беннет? – спросил Ричард, продолжая держать стрелу в руке.
– Только святые знают это, – сказал Хэтч. – Мы с ним выгнали из домов и имений человек сорок. Он поплатился за это, бедняга; может быть, скоро поплачусь и я. Сэр Дэниел слишком притесняет людей.
– Странная стрела, – заметил юноша, рассматривая стрелу.
– Да, правда! – вскричал Беннет. – Черная с черным оперением. – Вот так зловещая стрела! Говорят, черный цвет предвещает похороны. А тут написаны и слова. Сотрите кровь, прочтите, что там написано.
– «Эппльярду от Джона Мстителя»… Что это значит?..
– Ну, это мне не нравится, – сказал Беннет, покачивая головой. – Джон Мститель… как раз подходящее имя для негодяя. Но чего ради мы стоим здесь, словно мишени! Возьмите-ка его под колена, добрый мастер Шелтон, а я приподниму его за плечи, и мы отнесем его в дом. Это будет страшный удар для бедного сэра Оливера: он побледнеет, как бумага, и будет бормотать молитвы без устали, словно ветряная мельница.
Они подняли старого стрелка и отнесли в дом, где он жил в одиночестве. Тут они положили его на пол, жалея тюфяк, и приложили все усилия, чтобы придать трупу должное положение.
Домик Эппльярда был чистеньким, но довольно пустым. Тут была кровать с синим одеялом, буфет, большой сундук, два складных стула, стол на петлях в углу, у камина; на стенах висели луки и другое оружие старого воина. Хэтч с любопытством огляделся вокруг.
– У Ника были деньги, – сказал он. – У него, может быть, отложено фунтов шестьдесят. Хотелось бы мне найти их. Когда теряешь старого друга, мастер Ричард, то самое лучшее утешение – получить наследство после него. Вот, взгляните, бьюсь о заклад – там лежит груда золота. Стрелок Эппльярд приобретал легко, а отдавал с трудом. Да упокоит Господь его душу! Около восьмидесяти лет он расхаживал по Земле и все добывал что-нибудь, а теперь лежит на спине, бедный ворчун, и ничего ему больше не надо. Если его пожитки достанутся доброму другу, то, я думаю, ему будет веселее на Небесах.
– Но, Хэтч, – сказал Дик, – почти его незрячие глаза. Неужели ты решишься обворовать труп? Да он, пожалуй, встанет тогда!
Хэтч перекрестился несколько раз, но вскоре румянец вернулся на его побледневшее лицо; его не так легко было отговорить от раз принятого решения. Сундуку не поздоровилось бы, если бы как раз в ту минуту не раздался стук распахиваемой калитки. В дом вошел высокий, толстый, краснощекий, черноглазый человек, лет около пятидесяти, в черной рясе.
– Эппльярд! – проговорил вошедший и вдруг словно замер на месте. – Аvе Магiа! – вскрикнул он. – Да защитят нас святые угодники! Что это такое?