Чёрная Тишина
Шрифт:
Иван молится о том, чтобы на его костях осталось достаточно мяса, чтобы передвигать ноги, с остальным он справится позже.
Надежда умирает, когда перед ними посреди океана приземляется огромный оборотень с безумными, стреляющими во все стороны, зрачками. Не замечая режущих его осколков, он направляется к Ивану продолжая скалить зубастую пасть в безумной улыбке. Готовясь к удару, который покончит с болью, съёжившийся Иван смотрит, как волк медленно заносит над ним лапу с острыми когтями.
В последний
В свете луны, просачивающемся сквозь грязные окна, Иван замечает, что необычные глаза заражённого неизвестной болезнью магического существа кровоточат.
– Это стекло! – кричит Иван Нанайцу. – Они боятся стекла!
– Она из Зазеркалья! – сквозь стиснутые зубы отвечает сражающийся Нанаец. – Она сделана из стекла!
– Просто попробуй!
Оборотень начинает метаться из стороны в сторону. Он жалобно скулит, пытаясь закрыть от смеющихся осколков свои бегающие по роговице зрачки.
Иван слышит за собой всплеск океана из стекла. Вдалеке он видит, как дух медведя держит в пасти женщину в чёрном и, окуная свою морду в стекло, трясет ею из стороны в сторону. Являясь духом, призванным в наш мир Нанайцем, медведь может воздействовать лишь с немногими объектами в нашем мире. Стекло, естественно, в их счёт не входит.
Женщина в чёрном начинает пронзительно кричать. От её вопля сводит уши и непроизвольно искривляется лицо, но…
Стекло работает. Оно реагирует на призрака Зазеркалья ещё более явно чем на оборотня. Барахтаясь руками и ногами в этом океане, женщина, что обычно двигается со скоростью ветра, разбрасывает вокруг себя брызги-осколки и порождает целые волны.
В какой-то момент Иван замечает, что волны действительно на мгновения становятся жидкостью. Стекло вокруг королевы Зазеркалья начинает плавиться, превращая разноцветные осколки в раскалённую жидкость, площадь которой всё увеличиваясь в размерах, приближаясь к Ивану с ребёнком на руках.
Уже разворачиваясь и готовясь продолжить свой путь на сушу, Иван обнаруживает перед собой оборотня. Тот уже не воет. Стекольные осколки, до этого не наносящие ему вреда, теперь ранят его тело, оставляя кровавые следы. Зрачки приобрели привычную форму и снова выглядели как обычные человеческие глаза. Даже его шкура потускнела, став по обыденному серой. Медленно положив огромные лапы на плечи опешившего Ивана, оборотень поднимает его над океаном, который своими раскалёнными волнами уже достигает его.
– Скажи ей, – устало говорит оборотень, – что, наверное, я любил её.
Он усмехается, отводя взгляд в сторону, и поправляет
– Только «наверное» не говори.
С этими словами он отбрасывает Ивана вместе с ребёнком прочь из раскалённого океана переливающегося зелёными, коричневыми и прозрачными пятнами. Немного пригнувшись, волк, не спеша расправляется, высоко задирая морду, и воет так, что заглушает даже крики Пиковой Дамы. Одним прыжком волк бросается в самый эпицентр событий, вгрызаясь сквозь раскалённое стекло в, казалось бы, бессмертное тело чёрного призрака.
Волны моментально поглощают всю площадку, так что не остается ни одного целого кусочка стекла, превращаясь в единый организм, начинают кружить вокруг волка, сжимающего в своей пасти умирающего призрака. Зелёные волны нахлестывают на прозрачные и, смешиваясь с коричневыми, плавят кожу оборотня, тут же испаряя её.
– Иван! Беги Иван! – кричит ему с моста Нанаец.
Пульсируя, волны движутся к эпицентру, и с каждой секундой на них появляется всё больше ряби, похожей на ту, какая бывает на воде во время дождя.
Иван, вынесенный на берег невиданной предсмертной щедростью, смотрит на свои окровавленные ноги. Ему даже кажется, что он видит собственную окровавленную кость. Уж больно она гладкая среди этого красного месива. Он уже никуда не пойдёт. Притягивая к себе спящего ребёнка, Иван накрывает его своим телом.
Когда он последний раз оглядывается, океан полностью формирует шар посреди цеха, сквозь рябящую поверхность которого ещё можно различить белые кости, оставшиеся от оборотня на фоне чёрного силуэта женщины в чёрном.
Нанаец отозвал свой дух, и сейчас медведь бережно ложится на женщину, остававшуюся всё это время на мосту. Он намерен защитить её, точно так же как Иван ребёнка – собственным телом.
За секунду до вспышки, озаряющей глаза, словно отбеливателем выжигающем всё на своем пути Иван, видит на лице Нанайца небольшую ухмылку – признак его душевного спокойствия.
Часть II
Чувства
Глава 8
Старший лейтенант Рубченко Игорь Артёмович, вызванный посреди ночи на место происшествия, заглянув в непроглядную космическую тьму, располагающуюся посреди цеха переработки стекла, моментально протрезвел.
Холодный лунный свет, падая сквозь разбитые окна, рассеивался по всему цеху стекольного завода, раскрывая таящиеся в нём красные, жёлтые, зелёные и синие оттенки, даря некое неуловимое чувство теплоты и душевного спокойствия. Но насладиться этим чувством не представлялось возможным, так как объект, вырванный из другой реальности, приковывал к себе всё внимание. Скорее даже не приковывал, а поглощал.