Черная вдова
Шрифт:
– Не трогали, так будет точнее, - заметил Ян Арнольдович.
Когда покончили с долларами, Латынис показал на зубные коронки с бриллиантами:
– Тоже бес попутал, когда вы покупали их у Сторожук?
Дончиков не стал юлить и признался, что действительно девятнадцатого октября к нему приходила Сторожук, у которой он снял протезы с бриллиантами.
– Сколько вы заплатили за них?
– спросил майор.
– Пятьдесят тысяч.
"Теперь Оресте не отвертеться", - с удовлетворением подумал Латынис и задал очередной вопрос:
– Откуда вы знаете Сторожук?
– Я видел ее всего один раз, - ответил дантист и, уловив во взгляде Латыниса
– Кто именно?
– Эрнст Бухарцев.
"Бывший шофер Скворцова-Шанявского! Это уже интересно!" - отметил про себя Латынис, а вслух спросил:
– У кого вы приобрели вот эту диадему?
– Не помню, - пробормотал Дончиков.
– Между прочим, эту диадему носила когда-то императрица Анна Иоанновна. В школе небось про такую императрицу учили?
– Майор повертел в руках украшение.
– Музейная штука.
– А Эрнст сказал...
– машинально вылетело у зубного врача, но он тут же замолчал.
– Значит, Бухарцев?
Дончиков обреченно закивал головой.
– А еще он продал вам кольцо с таким же изумрудом, - сказал по наитию Ян Арнольдович.
– И кольцо, - словно эхо, повторил дантист.
– Его вы перепродали Блинцову, так?
– Уверяю вас, с Блинцова я не взял даже лишней копейки!
– поспешно сказал Дончиков.
– За сколько купил, за столько и продал. Я вообще не хотел расставаться с перстнем, но уж очень просил Валентин Эдуардович, буквально умолял. Сказал, что шеф приезжает, надо сделать необычный подарок для его пассии.
– Шеф - это заместитель министра Варламов?
– Фамилию Блинцов не называл.
– Что вы еще приобрели у Бухарцева?
– спросил Латынис.
Дончиков отложил в сторонку несколько колец, кулон на золотой цепочке, бусы из бирюзы и золотой браслет с рубинами.
– Откуда это все у Бухарцева, вы поинтересовались?
– А как же, - обиженно произнес дантист.
– Вдруг ворованное?
– Ну и что он вам сказал?
– Нашел.
– Нашел?
– усмехнулся майор.
– Так ведь Бухарцев кладоискатель! Потомственный! Его отец был рудознатцем, все свое умение передал сыну.
Было видно, что Дончиков искренне верит в это.
На вопрос, как он познакомился с Бухарцевым, дантист ответил, что Эрнст пришел к нему запломбировать зуб. Разговорились. Бухарцев предложил Дончикову золотое кольцо. Потом еще. И пошло. Что же касается Скворцова-Шанявского, о таком зубной врач слышал впервые. Как и о других участниках трагедии в устье Чернушки.
Наконец допрос был окончен, протокол подписан.
– Вам придется поехать со мной, - сказал Латынис.
У Дончикова на лбу выступил пот.
– Я... Я арестован?
– спросил он заикаясь.
– Пока задержаны. А дальше будут решать следователь и прокурор.
Они спустились вниз, где их уже поджидала милицейская машина. Поехали в горуправление внутренних дел.
Ян Арнольдович позвонил Чикурову в Москву, Вербикову в Средневолжск и помчался в аэропорт. На самолет он едва успел.
А на следующий день, в Симферополе, Латынис начал с поисков Сапожниковых. В их доме жили люди, которые и слыхом не слыхивали о таких. Оперуполномоченный обошел и объехал с десяток адресов, прежде чем встретился с некоей Ксенией Федоровной Ичаджик. Это была пожилая женщина лет шестидесяти. Когда майор завел разговор о семье портного, жившего на улице ее детства, Ксения Федоровна всплеснула руками:
– Григорий Соломонович? Дядя Гриша? Бог ты мой, конечно, помню! И жену его Зинаиду, и детей
Говорят, к старости у человека все отчетливее становятся воспоминания детства. И действительно, Ичаджик рассказывала о тех далеких временах с такими подробностями, словно это было вчера.
– Дядя Гриша был такой добрый, такой добрый, просто не передать словами! А меня особенно жалел. Видимо, потому, что я осталась без отца и матери, растила меня тетя. Однажды она попросила дядю Гришу перешить ее пальто на меня. Ну а он уж постарался. Два дня не отходил от машинки. Надел на меня обнову и говорит: носи, кицеле, на здоровье! Кицеле, по их, по-еврейски, котеночек. Вечером к нам его жена заглянула, не помню уж зачем, и тетя расплатилась за шитье. А на следующий день дядя Гриша примчался к нам и давай стыдить мою тетю. Неужели, говорит, у меня повернется рука взять деньги с сироты! Вернул все до копейки и еще за жену извинился: мол, Зинаида не сообразила, за что дали. Хотя, скажу я вам, она наверняка поняла, что к чему.
Затем Ксения Федоровна почему-то перескочила на то, как Сапожниковы играли свадьбу.
– Помните, что было на невесте?
– спросил Ян Арнольдович, снова поражаясь, какие мельчайшие детали сохранились в ее памяти.
– А как же!
– не без гордости ответила пожилая женщина.
– Белое платье до пола, все в кружевах, туфли-лодочки на высоких каблуках и фата.
– Украшения какие-нибудь на ней были?
– Были, были, - закивала Ксения Федоровна.
– Правда, я тогда не понимала в них толк, девчонка ведь. Но тетя моя удивлялась: откуда у Зинаиды такие драгоценности? За одно только кольцо можно было купить корову!
"Какой там корову, - усмехнулся про себя майор.
– Стадо!"
– У тети Зины был целый гарнитур. Помимо кольца сережки и в волосах чтд-то наподобие маленькой короны.
"Да, скорее всего, это "Кларисса", - подумал Ян Арнольдович и поинтересовался, как складывалась дальше жизнь Сапожниковых.
– Ох, даже вспоминать страшно!
– скорбно покачала головой Ксения Федоровна.
– Им бы жить да жить, но судьба распорядилась иначе.
– Так что случилось?
– мягко настаивал майор.
– Война, что же еще? Знаете, как она пришла к нам в Симферополь? Спали мы себе мирно ночью, и вдруг как бабахнет! А это, оказывается, на соседней улице дом снарядом разметало. Еще вчера в газете писали, что немцам не видать Крыма, как своих ушей. И нате вам! Утром они уже были в городе. Многие даже эвакуироваться не успели. А прошло этак с месяц, немцы стали евреев увозить. Целыми семьями. Подъезжала машина, из нее выскакивали фрицы с автоматами и полицаи. Живо, говорят, собирайтесь, из вещей берите самое ценное. Люди, естественно, спрашивали, куда и зачем? Немцы объясняют: повезем сначала на сборный пункт до Карсу-базара, а оттуда - в Бессарабию. Ну, поначалу и верили. А потом, когда одна из машин вернулась слишком уж быстро, да еще увидели в ней детские игрушки, люди заволновались, началась паника. Тогда немцы запихивали в машины уже силком. Дошло и до Сапожниковых. Приехали за дядей Гришей, но тетя Зина тоже быстренько собралась и детей за ручки повела. Полицай толкует ей: ты, мол, русская, оставайся с пацанами дома, мы забираем только евреев. А тетя Зина говорит: Григорий - мой муж, стало быть, я с ним. Так по своей воле и уехала с дядей Гришей. Вскоре мы узнали, что всех расстреливали на феодосийском шоссе, километрах в десяти от города. Убитых сбрасывали в огромный ров, который против немецких танков сами же симферопольцы и вырыли. А вражеские танки ворвались в город с другой стороны.